— Ты знаешь, почему убил тех людей? — спросил он. Самое позднее, на этом вопросе случайный прохожий вызвал бы службу охраны.
— Я не знаю. Наверное, они были злые.
Щелк. Щелк.
Штерн подумал о мигающей лампе в подвале, которую Симон описал сегодня утром.
Включилась. Выключилась.
Прежде чем он успел спросить, не помнит ли Симон чего-то еще, тот сухо кашлянул, и Штерн испуганно посмотрел на Карину, которая тоже это услышала. И тут же подбежала к ним.
— Все в порядке? — обеспокоенно спросила она и положила руку Симону на лоб. Потом повела мальчика к большой информационной доске в центре зала, где посетители могли почитать о живущих здесь животных. Это было самое светлое место во всем подвале, где можно было разглядеть не только схематичные очертания предметов. Штерн увидел облегчение на лице Карины и тоже успокоился. Симон улыбался. Он просто подавился.
Роберт воспользовался моментом и вытащил мятый, потертый лист бумаги из кармана пальто. Если подумать, что он пролежал более десяти лет в руках мертвеца, листок на удивление хорошо сохранился.
— Симон, взгляни-ка. Ты узнаешь?
Карина сделала шаг в сторону, чтобы ее фигура не бросала тень на рисунок.
— Это был не я, — заявил Симон.
Щелк.
— Я знаю. Но твой рисунок в клинике очень похож на этот.
— Немножко.
— Когда ты его нарисовал?
Щелк.
— Когда проснулся. На следующий день после гипноза, я видел это во сне.
— Но почему? — Штерн посмотрел на Карину, но она лишь пожала плечами. — Почему эта лужайка?
— Это же не лужайка, — поправил Симон и снова закашлялся.
Он закрыл глаза, и теперь Штерн был уверен. Пыльная лампочка начала мигать и бросала приглушенный свет на воспоминания Симона.
— Что это тогда?
Где-то хлопнула дверь и захихикала маленькая девочка.
— Кладбище, — сказал Симон.
Щелк.
— И кто там лежит?
Щелк. Щелк.
Штерн чувствовал на своем плече руку, которая через пальто впивалась в его тело, словно он вор, которого схватили и насильно удерживают. Он был благодарен Карине за эту боль, которая немного отвлекала его от ужаса, вызванного словами Симона:
— Мне кажется, его зовут Лукас. Я могу отвести вас к нему, если хотите, но…
— Что «но»?
— В могиле лежит только его голова.
Он очень устал. Сначала множество вопросов, затем усыпляющие звуки в трубе, потом свежий воздух и в конце сумеречный свет в Доме хищников. Он хотел бодрствовать и слушать, что говорят. Но с каждой минутой это становилось все труднее, особенно когда в салоне так приятно пахло, а сама машина мягко вибрировала.
Симон прислонился головой к плечу Карины и закрыл глаза. Ее желудок урчал, и он чувствовал, что ей нехорошо. Карине не стало лучше с тех пор, как она, дрожа, высвободилась из объятий Роберта. Может, ей тоже не нравился толстый водитель, которого адвокат называл «Борхерт» и который так странно сопел, когда начинал говорить. Несмотря на прохладную погоду, на нем была только тонкая футболка с пятнами пота под мышками.