Домработница, Нина Павловна Косырина, знавшая своего хозяина как свои пять пальцев, предпочитала в комнату пока что не заходить. Пусть его… Попустит, тогда можно будет приняться за уборку. Он ведь в гневе бешенным бывает. Может морду начистить кому-то из приближенных запросто, правда, отходчив, но некоторые после таких разборок из фирмы уходят и больше не появляются. Некоторые продолжают работать, он ведь точно отходчивый.
Чем занимается хозяин, Нина Павловна не интересовалась. Немолодая пятидесятитрехлетняя женщина предпочитала не прислушиваться к разговорам, которые ее напрямую не касались. Арсений Ростиславович Погодин ценил ее за такие качества как скромность, ненавязчивость, умение быть незаметной и невиданную порядочность. В первый год он изредка устраивал домработнице проверки, провокации, неожиданные капризы, которыми проверялась ее выдержка. Все тесты Нина Павловна прошла на отлично. И зарплата ее была не в пример выше самой знаменитой домработницы Москвы, да, да, той самой, которая вела дом у самой Примадонны.
А хозяин продолжал петь, он сидел в кабинете, напротив балкона в своем любимом кресле, что было еще хуже — его костюм, если он свалился в кресло в самом дорогом костюме, следовательно, плохие новости застали его врасплох, а это означало, что где-то около стены должен лежать разбитое устройство, которое простые обыватели именуют мобильником. Вот он затянул про роковой бой, про поднимем гордо и смело, и чем дольше тянулась песня, тем больше портилось настроение Нины Павловны. Она не помнила еще ни одного случая, чтобы ее хозяин допел эту песню до конца. Матушка! Вот же оно… За лучший мир уже пошло… так ведь и до последней строчки доберется!
Невольно Нина Павловна перекрестилась, на ее широком, простодушном лице было написано самое что ни на есть искреннее изумление, смешанное с легким испугом. Она уже абсолютно точно не могла даже предположить, чем закончится сегодняшний день для нее, уж точно могут под горячую руку и уволить. Было такое, три раза увольняли, но через час возвращали на место с извинениями и денежной компенсацией. А вот сегодня… кто его знает…
Господин Погодин знал, что домработница за ним наблюдает, это было еще одно ее незаменимое свойство: быть именно там, где она всего нужнее.
— Нина Павловна, зайдите.
Его голос был необычным: не звонким и энергичным, похожим на разряд молнии, так Арсений Ростиславович говорил обычно, даже если сильно злился, нет, сегодня его голос был сухим, тощим, похожим на свернувшийся в трубочку пожухлый осенний листочек. Нина Павловна зашла в комнату хозяина с опасением, такого еще на ее памяти не было.