А ведь прежде действовали. Когда главным редактором был Лазарь Лазарев. Шайтанову нравится материал, а Лазарю нет – Шайтанов, не возражая, отходит в сторону. И безропотно печатает понравившуюся Лазарю статью, которая ему, Шайтанову, не по душе.
Льстить начальству, нравиться начальству, выполнять распоряжения начальства Шайтанов умеет. Службист он исполнительный и аккуратный. Но быть начальником – стезя не для Шайтанова. Он подозрителен, злопамятен, злобен.
Парадокс в том, что Шайтанов является начальником на всех своих трёх службах. В Букеровском комитете как его литературный секретарь осуществляет руководство литературной деятельностью премии «Русский Букер». В РГГУ возглавляет кафедру компаративистики. И вот уже больше пяти лет – главный редактор «Вопросов литературы».
Правда, кафедру в РГГУ Шайтанов возглавил случайно. Как рассказывал он мне, его попросила об этом прежняя заведующая кафедрой, собравшаяся писать и защищать докторскую. Она передала ему кафедру с условием, что она защитится и снова вернётся к заведованию. Но время идёт, и он, похоже, возвращать ей кафедру не собирается.
А в «Вопросах литературы» он, кажется, решил стать пожизненным редактором. Это выяснилось, когда после его прихода к власти всплыл невесть откуда взявшийся новый устав. Причём прошёл почти год, когда об уставе стало известно коллективу.
А незадолго до того, как всплыл новый устав, 7-го июля 2012-го года я писал Шайтанову:
«Ты – человек очень подозрительный (на этой почве мы с тобой и раздружились: я – твоя противоположность), но не лживый, честный, в чём я неоднократно убеждался. У меня нет оснований тебе не верить».
Прошло всего несколько месяцев, и я понял, как сильно заблуждался.
Известный американист Николай Анастасьев, входивший в редколлегию «Вопросов литературы», много лет проработавший в штате этого журнала, прислал мне и другим членам редколлегии на подпись письмо, обращённое к главному редактору Шайтанову. В частности, там было сказано:
С сожалением приходится констатировать, что в последнее время редколлегия, состоящая в большинстве своем из людей, издавна связанных с «Вопросами литературы», оказалась практически отрезанной от живого участия в его работе. А ведь далеко не всё в ней вызывает удовлетворение. Положение, при котором заседания редколлегии проходят раз в год, а то и реже, а публикации, хотя бы наиболее существенные из них, не представляются для ознакомления на стадии редакционной подготовки, – такое положение следует признать совершенно неприемлемым.
Надо, в конце концов, определиться, что такое редколлегия – декорация, украшающая выходные данные, или рабочий, консультативный орган журнала, определяющий его направление и разделяющий всю полноту ответственности за его содержания.