Услыхав имя Фархада Али Заде, солдаты приняли его за шиита и продолжали допрашивать теперь только муфтия.
— Если вы суннит, зачем направляетесь к святыне шиитов?
— Поклонение древнему святому месту одинаково благоприятно для шиитов и суннитов.
Ответ муфтия, видимо, удовлетворил солдат, и они, пожелав доброго пути, уехали.
Муфтий подал афганцу знак продолжать путь. Тот рванулся вперед. За ним двинулись и всадники. Муфтий обогнул «священное место», проехав в нескольких километрах от него: сейчас он готов был отречься от любой святыни.
Мирза с усмешкой подумал, что этот лицемер и пройдоха, на каждом шагу вопивший: «нация, нация», ни разу не соизволил посетить в Мешхеде места, связанные с именем великого Навои. Ему не было дела до сохранившегося в Мешхеде дома, где жил поэт, ни до вырытого по его велению двадцатидвухкилометрового канала «Арики оби хиабан», который до сих пор дарит жизнь полям; не интересовала его ни сардоба Фаринон, ни гостиница в центре Шейх Джами, ни мельница Осияи Мир Алишера…
«Все время в стороне от своей нации, своего народа, — гневно думал Мирза. — У него другие дела и мечты!»
А сейчас муфтий мечтал лишь об одном: как можно быстрее пересечь границу, добраться до Кашгара и выполнить задание мистера Хамбера и господина Мустафы Чокаева. Это было для него дороже и священнее всего на свете.
Муфтий и Мирза приближались к границе. Афганец, простившись, повернул назад и мгновенно исчез из глаз.
Этот опытный проводник должен был пройти еще триста километров, чтобы вернуться в Мешхед.
А казахские скакуны понесли своих всадников к афганской земле.
Время — конь, а ты — объездчик, мчись отважно на ветру!
Время — меч: стань крепкой клюшкой, чтобы выиграть игру.
Рудаки
Метался по пустыне вихрь, бешено перебрасывая тучи песка. Гнал куда-то колючие кусты, вырывал с корнями новые. Будто ему в лад, яростно подгоняли своих коней, непрерывно оглядываясь, два всадника.
— Скорей! Скорей!
И хотя из-под копыт вырывалось плотное облако песка, погоня настигала. Спасти могли только волны веселого Гери-руда.
У берега взмыленные скакуны остановились. Гнедой вошел в воду, а рыжий уперся, не хотел идти ни в какую.
— Господин, хлестните посильней, сейчас не время жалеть! Разве не видите — они уже приближаются!.. — крикнул Мирза. Но дело было не в рыжем скакуне.
Муфтию никогда не приходилось верхом переезжать быструю реку, и он растерялся, испугавшись за свою жизнь. У него не хватало духу посильнее ударить коня и заставить его войти в воду. А шум погони все нарастал.
Каждая минута была дорога. Если всадники задержатся на этом берегу Гери-руда — их уже ничто не спасет. Никакие объяснения. Святых мест рядом нет, есть граница. А куда как не к ней спешат эти подозрительные люди!.. Потом установят личность муфтия — о нем неплохо осведомлена иранская полиция… Выяснится, что визы получены тайно…