— Привет, Балт! — приветствовал его хозяин, снимая очки и пряча их в карман.
— Салют, Дайс! — ответил представитель «Гондурас Фрут компани» и, шагнув навстречу хозяину, что есть силы хлопнул его по плечу.
— Привет, дружище! Ты точно новенький доллар! — улыбаясь, сказал Дайс и, не оставаясь в долгу, хлопнул гостя ладонью в грудь.
— Постой, в последний раз мы виделись еще в Спикенбурге, не так ли? — спросил Гонзалес.
— Да, счастливое время, сорок шестой год! — даже вздохнул Дайс.
— Это по твоей вине я последние полгода корпел над науками в Эрцхаузене и очутился здесь, в России?
— Да, мой мальчик. Ты слишком нервно настроен. Раздевайся и давай-ка поболтаем. Садись сюда, здесь теплее, — предложил Дайс, указывая на кресло около печи. — Могу предложить «Марсонвиль бист» или «Уайт хоорс»[1]. Но лично я предпочитаю русскую водку.
— Давно я не пил марсонвильской бурды.
Дайс сделал смесь и, потрясая шейкером[2], накрыл на стол.
— Прошу! — пригласил он, разливая коктейль в бокалы. — За твое появление на линии огня! За удачу!
Они чокнулись и проглотили обжигающую смесь.
— Перейдем к делу, — сухо сказал Дайс.
Гость закурил сигарету и выжидательно посмотрел на Дайса.
— До того, как мы с тобой встретились в Спикенбургском колледже, ты, если не ошибаюсь, кончил Альтаирский механический институт?
— У тебя отличная память.
— Твой отец Юлиус Буш эмигрировал из Прибалтики в сороковом году?
— Точнее, второго июля сорокового года.
— Ты, кажется, проходил подготовку по программе Московского высшего технического училища имени Баумана?
— Точнее, по программе механико-технологического факультета.
— Твой рост?
— Сто семьдесят восемь.
Дайс налил себе полный бокал коктейля и, отпив глоток, неожиданно спросил:
— Ты, Балт, конечно, читал Дикка Клюазо?
— Еще бы: «Любовь гориллы», «Вкуси убийства запретный плод!» — чертовски здорово! — с удовольствием вспомнил Гонзалес.
— Так вот, я должен тебе сказать, что вся писанина Дикка Клюазо — детский автограф на пеленке по сравнению с тем, что тебе предстоит в России. Если ты, Балт, сделаешь «веселую улыбку под занавес» и тебе удастся еще раз пересечь океан, тебя не купишь и за пятьсот тысяч долларов!
Гонзалес внимательно слушал своего шефа. Дайс, настроенный философски, не торопился переходить к главному.
— Когда в тридцатых годах по делу «Метро Виккерс» засыпался бродяга Торнтон, он был тогда крупной ставкой Интеллидженс-сервис. Ценою больших жертв они получили своего Торнтона обратно. Это были славные времена романтики в нашем с тобой деле. Теперь иное время, Балт! Если ты будешь разоблачен, — мы откажем тебе в отечестве. Перед лицом неизбежной опасности скорпион, подняв хвост, вонзает смертоносное жало себе в голову. — Дайс вынул из футляра маленький стеклянный шарик с жидкостью и, показав его Балту, добавил: