— Воля твоя…
— Я проучу еще этого писаку… Придет время…
— Либо ты проучишь его, либо он тебя. А что время придет — придет. Только еще не известно, каково оно будет.
— Плохой дорогой идешь, сват. Жаль мне тебя, молод еще…
— Не спеши жалеть. Может, придется тебе пожалеть и самого себя…
— Эх! — покачал головой Жанката. — Рассуждал бы по-иному, был бы и ты, как все люди…
— Как раз не был бы, потому что на тебя бы походил!
Жанката встал. Он весь кипел от гнева, обиды, злобы и жажды мести, дикой и безграничной жажды мести. Ему хотелось заорать, выругаться, замахнуться, но холодный взгляд сковывал его.
Вылко распряг осла, подтолкнул его в хлев, а сам поспешил на улицу. У ворот встретился с отцом.
— Правда? — остановил его отец. — У нас только что был сват Жеко?
— Был.
— И зачем приходил? Как это он решился?
— Дельце было, — улыбнулся Вылко. — Только не повезло ему… Ну потом расскажу. Сейчас спешу…
И вышел на улицу.
На краю села он остановился у одних покосившихся ворот и приоткрыл их. Во дворе залаяла собака. Вылко быстро прошел под навес.
— Дечо! Дечка! Вы дома? — позвал он хозяев. — Когда Дечо вышел во двор, Вылко сказал ему: — Слушай, секретарь, в воскресенье во что бы то ни стало нужно провести собрание от имени сельского комитета. Сегодня вечером у нас был сват Жеко, Жанката. Он не может прийти в себя после этого случая, и нам нужно ударить его еще раз.
Дечо, секретарю партийной группы в селе, не доводилось видеть Вылко в таком возбужденном состоянии.
— Да, но… — запнулся он, и его сухощавое тело напряглось, — будет ли у нас время подготовить его?
— Что там готовить? Все село уже поднялось, нужно просто… назначить час. Давеча встретил меня Мандьов — двадцать человек спрашивали его, будет ли собрание сельского комитета об аренде. Руководству партийной группы нужно собраться сегодня же вечером и решить…
— Ладно. А где соберемся?
— У нас. Только приходите околицей…
— Тогда ты загляни к Ганю и Мандьову, а я предупрежу Быркалото…
— Только не задерживайтесь!
— Ну, а если я их не застану дома?
— Застанешь. Где им быть — сказал Вылко и, немного помолчав, добавил: — а ежели кого и не застанешь, то на нет и суда нет…
Сколько времени он ходил по селу, Вылко не знал, но, когда он вошел во двор, ему показалось, что уже очень поздно. Из дома не доносилось ни шума, ни говора, было темно, тихо и глухо. Лишь подойдя к входу в подвал, он заметил на циновке под лозой четыре тени.
— Кто тут? — спросил Вылко, вглядываясь в темноту. — Латинка, ты?
— Я.
Жгучая струя полоснула его по груди.
— Почему? Что случилось? — спросил он смущенным, растерянным голосом.