— Протестую, — сказало привидение. — Вы меня видите, стало быть, существую.
— Видеть можно и мираж.
— Это еще не значит, что мираж не существует. — Призрак помахал своей папкой. — Это видите?
— Что вы хотите сказать?
— Тут бумаги, один бумаги. Бумаги существуют?
— Конечно.
— И что же, они висят в воздухе или их кто-то держит?
— Ну, держит.
— Какого же вам еще доказательства?
Я пригласил привидение в Розовый салон. Оно сначала отнекивалось, потом медленно проплыло следом за мной и уселось в плетеную качалку.
— Вы приехали сюда из-за меня? — спросило оно тонким приглушенным голосом.
— Согласитесь, это несколько некрасиво, — сказал я, — являться в объекте, находящемся под охраной государства.
— Не я выбирал место, — возразило оно. — Знаю, есть куда более приятные здания, один внешний вид которых уже усиливает эффект потусторонних явлений. Но что делать? Скажите сами!
— Не знаю. — Я помолчал. — Правда не знаю.
Жалкий был, наверное, у меня вид. Ведь я разрушал иллюзию призрака относительно всемогущества человека, а в такие минуты чувствуешь себя так, словно совершаешь преступление.
— Я нуждаюсь в помощи, — заговорил призрак. — Никто мне не поможет, кроме вас. От этого ждать нечего.
— Вы имеете в виду кастеляна?
— Запирается от меня. Трус он.
Я спросил, чем же я могу помочь. Привидение смутилось.
— Ну, видите ли… в общем, не знаю. Есть много возможностей…
— Да, — кивнул я. — Возможностей действительно много. Например, я могу приказать продезинфицировать замок. Или попросту сжечь его.
— Вы этого не сделаете.
— Пожалуй, не сделаю.
— Мне нужно только одно, — подумав, сказало привидение и встало. — Я тоже жертва культа! — Оно разгорячилось. — Не думайте, что я такой уж отсталый. Я и газеты читаю, и вообще. Я требую, чтоб мне немедленно выдали лицензию. Требую права открыто являться в этом замке. И в любое время, не только в полночь, потому что это старые, романтические, ненаучные бредни. Вот мое заявление, — он помахал папкой перед моим носом, — извольте изучить его. Извольте…
— Послушайте, это не в моей власти, — прервал я его. — Да если б и было — все равно мне никто не поверит.
— Значит, и вы не верите?
— Не хочу верить.
— Мой дед являлся в дрянном деревенском сарае. Как видите, мы никогда не требовали ничего невозможного.
— Это несущественно, — сказал я. — Одним словом, вас нет, и разговаривать нам не о чем.
— Неужели меня действительно нет? — Призрак поднял на меня глаза — они сразу потухли, стали жалкими.
— Нету, нету, вы только воображаете, что есть.
— Жаль, ужасно жаль, что я это только воображаю. — У него брызнули слезы. — Прощайте, добрый человек. Бу-бу-бу.