Он исчез так же внезапно, как и появился. Вскоре я заснул и давно уже не спал так крепко. Проснулся я, лишь когда до меня дотронулась костлявая кастелянова рука.
— Ну как? — дрожащим голосом спросил он.
Я зевнул, потянулся.
— Не могу я его признать! Для меня он не существует! — возбужденно заговорил Юрига. — Подумайте, мое положение, и вообще… Где еще найдешь такую выгодную службу? И я еще, может, обзаведусь семейством. Я еще не так стар. Право же, я вовсе не старый.
Я снова зевнул.
— От вас зависит мое будущее. Или вы избавите меня от этого призрака, или…
— Не ломайте себе голову, — проговорил я наконец так тихо, словно слова застревали у меня где-то глубоко в горле. — Все обстоятельства говорят в вашу пользу.
— В мою пользу? — Он взглянул на меня довольно нетерпеливо. — Что вы имеете в виду?
— Мы живем в двадцатом веке, — сухо ответил я. — Кто же сейчас верит в привидения?
Кастеляна так и подбросило. Все страхи разом спали с него, исчезло напряжение, только что с безжалостностью гири давившее на него. Он почувствовал себя свободным, как птица, словно на его глазах распалась на тысячу частей крепкая клетка. Он еще раз подпрыгнул и издал радостный клич. После чего выбежал, но сейчас нее вернулся с большой бутылью в руках.
— Еще из графских запасов! — бодро вскричал он. — А за это полагается выпить!
— Ладно, выпьем, — согласился я.
Он налил мне в медную чашу, стоявшую на небольшой консоли в углу.
— Итак, ваше здоровье!
— Ваше здоровье, — ответил я. — Будьте здоровы.
Вино отдавало старым погребом, затхлостью трухлявой бочки.
— Вы должны как-нибудь приехать ко мне в гости, — сказал Юрига. — Только не по службе. С семьей. Осенью тут чудесно.
— Хорошо, — сказал я. — Обязательно приеду. Осенью.
Я закурил сигарету и утомленно вытянулся на кровати.
Перевод Н. Аросевой.
Лекция проходила как обычно. Я разобрал все аспекты темы, не забыв проиллюстрировать изложение проверенными байками о лохнесском чудовище и о несуществующей левочской Белой даме, после чего окинул пристальным взглядом уютный, красиво убранный зал Дома просвещения, транспаранты, возвещающие счастливое будущее, и полупустые ряды откидных кресел, вытер лоб платком и отпил из стакана минералки. Раздались жидкие вежливые хлопки, которые вряд ли можно было счесть овацией, но я все равно нарочито поклонился, изобразил улыбку и сел рядом со школьным инспектором, председателем этого собрания.
— А теперь позвольте мне, — инспектор встал, с грохотом отодвинул свой стул, — позвольте мне горячо поблагодарить присутствующего здесь лектора за его увлекательный рассказ о борьбе с суевериями, и прошу присутствующих задавать вопросы, если таковые имеются, с каковой целью я и открываю дискуссию.