Высокий солдат с подвязанной рукой стоял спиной к Орешину около покосившегося навеса и наблюдал, как долговязый парень запрягает лошадь в плуг.
— Пошевеливайся, — учил его солдат. — Не на гулянку едешь. Войлок-то под седелку подложил? А то холку у лошади собьешь. Подпругу крепче подтяни.
Парень молча и быстро исполнял, что ему говорил солдат. Он уже хотел ехать, как солдат опять остановил его.
— Не так я тебя учил постромки завязывать. Завяжи как следует.
Помолчав, спросил:
— Куда сначала поедешь-то?
— За овражек, — сиплым голосом отвечал парень.
— Поезжай. Я приду потом, посмотрю.
Заслышав сзади шаги Орешина, солдат оглянулся.
Как только глянул Орешин на широкое крутолобое лицо с зеленоватыми глазами, так и остановился в удивлении.
— Кузовлев!
Солдат развел руки, радостно улыбаясь.
— Товарищ сержант! Федор Александрович! Каким ветром?
Они обнялись и расцеловались. Минут пять наперебой расспрашивали друг друга, не успевая отвечать.
Когда первый пыл встречи прошел, Орешин дернул Кузовлева за рукав.
— Садись. Не думал я, что при первой же встрече нам, Елизар Никитич, придется ссориться…
— А что? — встревожился тот, усаживаясь на бревно.
— Как ты мог допустить такой безобразный факт, чтобы колхозники свой огород на себе пахали? Как, спрашиваю?
— Где? — вскинулся Кузовлев.
Орешин молча махнул рукой в сторону задворок.
Обеспокоенно взглянув туда, Кузовлев нахмурился.
— Назар Гущин это. Ведь экий мужик для себя жадный, И кто его заставляет?!
Орешин насмешливо покосился на Кузовлева.
— А ты ему лошадь дал, чтобы огород вспахать?
Еще больше нахмурившись, Кузовлев упрямо сказал:
— Лошадей никому не дам, пока колхозную землю не запашем. А Назар Гущин этот не в колхозе дохода ищет, а на приусадебном участке…
— Разве колхозу вред, ежели колхозник дополнительно получит с приусадебного участка?
— Самый настоящий… — не сдавался Кузовлев. — Займутся люди своими участками, а колхозную работу упустят.
— Нет, ты меня не убедил, — вставая, сказал сержант. — Я ведь хоть и заводской человек, а колхозный Устав читывал. Приусадебный участок колхознику для подспорья даден, как бы сказать, для сочетания личных интересов с колхозными… Вот. Поэтому должен ты помочь колхозникам вспахать участок. А в это время они пускай на колхозную работу идут.
Кузовлев молча жевал соломинку, тяжело раздумывая.
— Ладно, выделю завтра трех лошадей с полдня. Погляжу, что будет.
— Тогда пойди к Гущину и скажи, чтобы не мучился зря и людей не волновал.
Кузовлев сердито махнул рукой.
— Успеется. Его, старого дурака, и поучить не грех.
Одергивая гимнастерку, Орешин глухо сказал: