Увидев на лавке газеты, Яков взял одну, повертел задумчиво в руках, усмехнулся.
— М-мда. Назначил меня Сталин к ликвидации. Колхозов, говорит, у нас много стало, и хлеба теперь, говорит, хватит. Так что кулака, говорит, и по боку можно. Это меня, стало быть!
— Не читал я еще про это, — стараясь не глядеть на Якова, виновато ответил Тимофей.
— А ты почитай. Доклад евонный на шешнадцатом съезде. Непременно почитай. Тут и про тебя сказано. Меня ликвидируют, а середняков загонят в колхоз всех. Их сначала-то припугнули, а как видят, что дело-то не идет, умасливать начали. Дескать, середняка нельзя обижать! А сами землю, какую получше, колхозу отдали. И налог с колхозников скосили, и взаймы им денег дают. А середняку — ничего. Он и на кочке проживет.
Облизнул сухие губы языком.
— Крепостное право опять заводят, к тому дело идет. Раньше Валдаев, помещик, над нами командовал, а теперь Ванька Синицын с Савелкой Боевым. Вся и разница.
— Уж и не знаем, Яков Матвеич, писаться ли в колхоз али погодить еще, — вступила в разговор Соломонида.
— Да ведь как вам сказать, — почесал за ухом Яков, — конечно, мое дело сторона, только что выхода-то другого нету у вас. Загонят. Все равно загонят! Так уж лучше покориться. Ненадолго ведь все это. Как с голоду начнуть пухнуть в колхозе этом, так и разбегутся. Потому и советую, по старой дружбе: хлебец пуще всего берегите. А коровенку одну да пару овечек — на мясо. Пошто вам Кузина Ефимку да Синицына Ваньку в колхозе кормить? Они по корове да по паре овец привели в колхоз-то, а ты коня, двух коров, пять овец да построек сколько отдашь туда. Ты наживал, а они попользуются твоим добром, да еще понукать тебя будут.
Скребнуло у Тимофея сердце от этих слов: «Правду Яков-то говорит!»
— А может, Яков Матвеич, и столкуются мужики-то, — раздумывала Соломонида. — Кабы ладом, так артелью-то сколь хлеба можно бы напахать! Из городу вон фабричный какой-то приехал сюда, для порядку…
— А что им не ехать на даровые-то харчи! — засмеялся Яков. — Им за все плотят. Рабочему — што? Хлеб из мужика выжать. Они тут с Ванькой Синицыным живо столкуются…
— Ох, батюшки! — кинулась вдруг Соломонида к окну. — К нам ведь идет председатель-то.
Тимофей, беспокойно оглядываясь, тоже потянулся к окну.
— Чего боитесь-то? — насмешливо и спокойно сказал Яков. — Не таких видывали. Не губернатор!
Синицын, как только дверь открыл, сразу глазами сверкнул на Якова. Поздоровался, прошел смело, как дома, сразу к столу, сел у окна.
— Я к тебе за дугой, Тимофей Ильич. Вечор сломал Ромка дугу, а запасных в колхозе нету. Пока новые делаем — время упустим. За удобрением на станцию посылать надо. Так ежели есть у тебя в запасе, выручи. А мы тебе либо новую дадим, либо заплатим.