Все эти взгляды заставили меня нервничать. Ещё и ожидание нерадивой мамаши прибавляло. Живот начало тянуть, а ноги уже просто гудели. Но и сидеть я не могла — на больничной скамейке было твёрдо и неудобно. Лучше уж ходить… Или стоять, прислонившись к любимому. Именно в такой позе и застал нас неприязненный голос Шагалиной:
— Голубки! Надеюсь, вы не успели пожениться!
— А тебя только это и волнует? — вскинулся Илья. — Что за таблетки ты дала Даньке? Почему сразу три?
— Ой, милый, ну не нервничай ты так! Кто тебе сказал про таблетки? Данилка? Он всё выдумал! Он в последнее время стал такой непослушный…
Шагалина изображала одну из своих любимых ролей — девочки-колокольчика с дутыми губками и кукольными глазками. Да и оделась она не впопыхах, как делают нормальные люди, спеша к больному сыну. Тщательный макияж, продуманный образ, каблучки, сумочка от Луи Вуиттона… Сука, она знала, что так случится! Правда, не ожидала увидеть меня рядом с Ильёй. Облом получился. Боже, я готова её задушить, держите меня семеро!
Впрочем, Илья тоже не растерялся. Шагнув к Юле, он схватил её за плечо и хорошенько тряхнул:
— Говори немедленно, что ты дала сыну!
— Таблетки! — выкрикнула она. — Дала ему таблетки, которые он принимает каждый день!
— Сколько!
— Сколько надо!
— Он в реанимации, понимаешь ты это или нет? Ты понимаешь, что он может умереть?! Ты скажешь наконец, чем ты накормила нашего сына?
В гневе Илья был страшен. Не дай мне бог так рассердить его! Ведь душу вытряхнет из Шагалиной, если не остановится! А она кивнула в мою сторону, вырываясь из его крепкой руки:
— Ты со своей бухгалтершей не забыл ещё, что у тебя есть сын?! Не забыл, что ему нужен отец? Я всё делала для тебя, всё только для тебя, чтобы ты вернулся! Я не могу без тебя жить, а ты не понимаешь этого, чёрствый ублюдок!
Она кричала уже на всю больницу, зачем-то шаря в сумочке и отступая. А потом, когда в холле уже замаячил охранник в форме, я увидела наставленный на меня пистолет. Сразу даже не поняла, что это — круглое и с дыркой, смотрит прямо мне в глаза, а потом опускается ниже. Шагалина выдохнула, замолчав, её красивое лицо исказила гримаса. Илья замер, оглянувшись на меня, потом тихо сказал примирительным тоном:
— Опусти пистолет, Юль, ты чего? Давай поговорим спокойно. Здесь посторонние люди, ты можешь кого-нибудь поранить…
— Не-е-ет, я не хочу никого поранить, — улыбнулась она так страшно, что я похолодела. — Я хочу, чтобы её не стало. Чтобы она сдохла. Понимаешь? Она, эта твоя бухгалтерша, просто дерьмецо по сравнению со мной. А ты тогда поймёшь, что я лучше неё! Лучше, слышишь меня?