За три месяца жизни с Вовой она немного поправилась, много похорошела, и призрак прошлой Насти, худой, бледной и замкнутой, навсегда испарился в тумане ушедшей зимы. Настя повернулась боком к зеркалу и попыталась хотя бы обозначить руками будущий животик. Ей это не удалось, но вот грудь явно увеличилась в размерах. С Ленкой такого не было, и Настя довольно улыбнулась. Кто будет рад — так это Вова!
Она вышла в кухню, и упомянутый мужчина уставился на неё, без слов. Впрочем, Насте не нужны были слова, чтобы раскодировать палитру чувств, перемешанных в его взгляде. Восхищение, недоверие — она ли это, желание, и даже капелька страха… Настя подошла к нему вплотную, и сильные руки осторожно обхватили её талию. Вова прижал Настю к себе и опустил взгляд на её грудь:
— У меня галлюцинации или они и вправду стали больше?
Его рука уже сделала характерное движение к объекту желания, но Настя пихнула его плечом:
— Ленка тут!
Он оглянулся на малую, которая сидела в высоком детском стульчике, грызла печенюшку и с увлечением наблюдала за ними, и жалобно протянул:
— Вот так всегда! А если мне тебя просто до невозможности захотелось?!
— Подождёшь! — со смехом вывернулась из его рук Настя. — Ещё полно всего надо сделать! Твои родители во сколько придут?
— В шесть где-то, — Вова с сожалением глянул на часы. — Не надейся уснуть вечером раньше, чем я поиграюсь с моими новыми игрушками!
Настя усмехнулась его шаловливому тону и показала язык:
— Играйся, потом твой бэбик с ними будет играться и тебе фиг даст!
— Это мы еще посмотрим! — самоуверенно пообещал Вова.
К шести часам всё было готово. Настя накрыла стол в зале, выставив парадные тарелки из «прошложизненного» сервиза, одолжила бокалы для шампанского у тёти Веры и причудливо сложила бумажные салфетки по модели из журнала. Отбивные, издавая упоительный запах, доходили в духовке, салаты пропитывались майонезом в холодильнике, шампанское и водка запотевали в морозилке.
А Настю охватила нервная дрожь. Она никогда не видела родителей Вити, которые переехали на Камчатку незадолго до её знакомства с их сыном. Поэтому и не знала, что такое иметь свёкра и свекровь.
Когда раздался звонок в дверь, она вздрогнула и жалобно посмотрела на Вову. Тот протянул ей руку:
— Пошли уж, не смотри на меня взглядом осужденной на расстрел!
Она глубоко вздохнула, вцепилась в его ладонь и вдруг ужаснулась:
— Тапочки!
— Какие тапочки? — опешил Вова, обнимая её за плечи.
— У нас нету тапочек для твоих родителей…
Она произнесла это с таким трепетом, словно от наличия тапочек зависило её будущее с Вовой. Словно, узнав об отсутствии сменной обуви, свёкр начнёт оскорблять её, а свекровь демонстративно повернётся и уйдёт.