Лора почувствовала растущее раздражение. Определённо, Мария обладает даром действовать на нервы! С каким презрением она говорила тогда, на собрании в верхах, о маме и её побеге… Так хочется заткнуть эту женщину…
— Он водил меня на кладбище, посмотреть на мамину могилу, — небрежно ответила Лора, наблюдая за реакцией Марии. Та побелела и повернулась к Стасу, который рассеянно листал книгу, присев на кресло у стены:
— Зачем ты это сделал?
— Мам, ну было же сказано — любыми средствами, — откликнулся Стас, не отрываясь от страницы. — А это самый верный вариант. Лора прищурилась. Вот мудак! Всё было подстроено! Он заманил её в ловушку! Но с какой целью? И эти собрались запирать? Да что же такое! Все хотят посадить бедную Лору в клетку! Стас сын Марии… О Господи, неужели ещё один жених?
Нет, нет, это совершенно неприемлемо! К тому же они родственники!
Мысли прыгали в голове, взбудораженные от паники. Лора лихорадочно пыталась найти хоть одну дельную, но не могла. Её обманули. Она знала, что нельзя верить Стасу, но он так на неё подействовал… Успокаивающе… И предал! Надо что-то делать, как-то выбираться из западни… Но как? Допить чай, извиниться, сослаться на неотложные дела и пообещать зайти в другой раз? Вряд ли это сработает: Мария отнюдь не дура!
— Лариса, прости этого обормота! — обратилась к ней вышеозначенная «не дура». — Ему не стоило вот так сразу… Все-таки твоя мама… Прости его, не обижайся! Надо было хотя бы подготовить тебя…
Весь её вид выражал почти искреннее раскаяние, и Лора ответила, борясь с желанием заорать на неё:
— Ничего страшного, я ведь совсем не знала маму. Мне даже стало интересно, почему все врали о её смерти, ведь она прожила ещё два года после моего рождения. Где она жила эти два года и почему не виделась со мной?
— Мне об этом ничего не известно, — пожала плечами Мария, и по её лицу Лора поняла, что это правда.
— Жаль. Я думала, кто-то сможет рассказать мне больше о маме, но раз вы не в курсе…
— Я в курсе. Все в салоне обернулись на голос, раздавшийся от двери. Глубокий, сильный, властный, он принадлежал седой, скрюченной чуть ли не вдвое старухе, которая стояла, опираясь на две клюки, и пристально смотрела на Лору. Аж мурашки по коже пробежали от такого взгляда. А глаза… Это были их фамильные глаза: большие, серые, бархатные. Видать, перед Лорой матриарх и родная бабушка, Валентина.
— Я в курсе и расскажу всё, если ты прекратишь бегать от своей судьбы, — веско добавила старуха. Лора сглотнула ставшую вязкой слюну и зачем-то кивнула. Всё.
Выбраться отсюда не удастся. Если Марию можно было бы перехитрить или наобещать всего-всякого, навешать лапши на уши, то бабку обмануть не получится.