Кто-то трогает за рукав — мальчишка из его группы зовет сфотографироваться на память.
— Место не очень удачное, — отвечает Ярема и идет к автобусу.
Вот и съездили, Оксана. Ни могилы, ни имени. Неизвестная… «Буду ждать тебя…» Увидел еще раз черточки бровей, стиснутые уста, рассеянный взгляд — уже вся была там.
Пытался представить ее старше на десятилетия — не получалось. Примерял ее образ к женщинам, которые могли быть Оксане ровесницами, — она не хотела стареть…
И снова в дорогу. Возвращение в гостиничный номер, ночевка. А утром — домой. Но еще перед этим — партизанский музей. Две женщины пожаловались на усталость и остались в гостинице. Чересчур много сильных впечатлений — не получился отдых.
Оружие, пожелтевшие документы, фотографии — лица молодые и старые, улыбающиеся и суровые… Цифры — количество уничтоженной техники и живой силы. Самодельная партизанская пушка…
Вот здесь и навалились на него с новой силой годы. Собственно, он ходил по залам, где замерло его прошлое, застыло в документах и вещах, — он увидел даже тот станок, на котором печатали листовки… У немцев была развитая техника. Ее также выставили в музее. Пусть будет для сравнения, пусть… Пулеметы, штыки, гранаты и чисто их специфическое изобретение — наручники.
Ярема подошел поближе. Сталь не утратила блеска. Четко видны латинские буквы. Стрелки показывают, как замыкать, отмыкать. Фирма Шварца. Внизу висит бумажка. Читает и не верит глазам: «Наручники партизанской разведчицы Оксаны Горич, замученной в марте 1943 года». Это ошибка. Должен быть тысяча девятьсот сорок второй. А что, если она и в самом деле не погибла тогда? Экскурсовод — он знает… «Да, в марте 43-го». Итак, она еще целый год была живой…
Долго лежал в номере без сна. Лег, не раздеваясь, и курил сигарету за сигаретой, словно нескончаемую одну. «Кто мог знать!..»
Среди ночи зазвонил телефон. Поднял трубку. Телефон продолжал звонить. Что за чертовщина? Включил настольную лампу — оказалось, рычаги телефона не поднялись, по-видимому, их заело. Тряхнул аппаратом и услышал далекое: «Алло…» Голос давно и дивно знакомый, то угасая в шелесте и шорохе, то возникая снова, повторял одно и то же слово. В отчаянии закричал в мембрану, но его, по всей видимости, не услышали. Прозвучали короткие гудки.
Вероятно, кто-то ошибся. Не тот номер… Но где-то на окраине сознания возникла нелепая надежда, что это была его любовь с того или этого света. Не погибла вначале, могла спастись и потом… А что, если она и в самом деле жива? Узнала, что приехал, и нашла его?
Чудес не бывает, говорил сам себе, а в ушах звучало тревожное и ласковое «алло» и переворачивало душу…