На финансовых ведомостях цифры и буквы все чаще слагались в очертания прекрасных зданий, ждущих человечество. Сны вытесняли все будничное, но снами не проживешь. Я пробовал доказать себе, что финансист, пожалуй, для приближения будущего нужнее, чем сотня мечтателей. Пробовал быть аккуратным работником, но что-то меня сбивало, наверное, воображение о сказочном городе, на многих ажурных зданиях которого я видел розовый парусник. Он был столь тонко исполнен, что в нем жило ощущение движения и ветра, вздымавшего паруса. Герб чудесного города…
Как же я удивился, вернувшись однажды с работы и обнаружив парусник у себя на столе. Тот же точный абрис, тот же упругий ветер в розовых парусах.
Хозяйка недоумевала — откуда он мог здесь взяться? А Галя трогала косу и загадочно усмехалась…
Дни уходили за днями. Они унесли жару. Ночи стали прохладны, зачастили дожди. В дом я не перебирался, но путешествия в будущее больше не повторялись, как ни призывал их с наступлением сумерек.
Наконец меня осенило открытие: моим конторским занятиям вовсе не обязательна молодость и энергия.
Миновала зима, и снова пахнуло теплом, летом. Я бродил по оживленному городу, увидел доску объявлений, а на ней большими зовущими буквами между другими известиями — всего два слова: НУЖНЫ РАБОТНИКИ… Отряд геодезистов звал людей в экспедицию. «Наверное, интересно», — подумал я и направился по адресу.
В указанном управлении меня спросили, где я работаю. И усмехнулись: «Деньги мы сами считаем». Обиженный этой репликой, рассердившись на себя, я предложил взять меня просто рабочим. Начальник потер ладонью выжженный солнцем лоб и вяло сказал:
— Ну что ж, пиши заявление…
На службе мое увольнение приняли как причуду. Но прошло — по закону — две недели, и открылся путь в новую жизнь.
Обичайчиха шумно вздохнула, смиряясь с несбывшимися надеждами. Я посмотрел на Галю и только тогда увидел: глаза ночной моей спутницы — это ее глаза.
— Счастливого плавания! — протянула она парусник, который я чуть не забыл.
Я обещал вернуться — может, и правда верил в то, что приеду в отпуск.
А кораблик весело вздымал свои паруса, словно вот-вот должны были взбудоражиться волны, выплеснуться через забор, сбежать ручьем через огороды и луга, неся на себе легонькое суденышко, и оно понесется дальше, в настоящее синее море…
О, эта вода! Эти чудящиеся разливы волн! Сколько раз они грезились в нашем вынужденном горячем сухопутье. Не журчащие ли миражи извели вконец нашего коллегу Аноркула Туликова? И неудивительно — стоял жаркий июльский день, нещадное солнце палило и палило, сухой воздух тяжело нависал над горячими барханами.