— Когда невеста перед бракосочетанием переезжает в дом жениха, женская половина рода, во главе с матерью жениха, осматривают ее на предмет порчи, — речитативом, не глядя на нее, рассказывала Вива.
— Какой порчи? — лицо Леи все больше вытягивалось от удивления, а по спине пробежал противный холодок. Почему мать ее не предупредила о предстоящем позоре? Не потому ли, что испугалась ее реакции? Впрочем, сейчас Лея и сама ее опасалась, чувствуя, как сжимаются руки в кулаки.
— Физических изъянов, — еще тише продолжила Вива. — Если их бывает много, то от невесты отказываются. Но вам-то это не грозит, — ободряюще взглянула она на госпожу.
Больше всего Лее сейчас хотелось закричать во все горло. Она аж тряслась вся изнутри, стараясь сохранять внешнее спокойствие. Только ладоням было больно от впившихся в них ногтей. И зубы скрипели, так сильно она сжала челюсти. Физические изъяны?! Ее будут осматривать, как племенную кобылу? Что же это за нравы царят в их обществе, раз девушек заставляют проходить через подобные унижения?
— Вива, что еще есть такого, чего я не знаю и должна знать? — сквозь зубы спросила она. Дорта к тому времени снова спряталась в гардеробной, испугавшись возможной бури. — Расскажи лучше сейчас, ради нашего общего спокойствия. Через что еще мне предстоит пройти?
— Ничего такого позорного больше не будет, — поспешно заговорила Вива и сама покраснела от собственных слов. — Через два дня в доме губернатора состоятся заключительный в этом сезоне бал, где объявят о вашем предстоящем бракосочетании. Накануне этого священного события в родовой молельне проведут обряд подготовки к соединению. Ну а о том, что предстоит вам после освящения союза, думаю, вы и сами догадываетесь, — еще сильнее покраснела Вива.
— Почему же я ничего этого не знала? — потрясенно прошептала Лея, сжимая виски руками и чувствуя, как в голове пульсирует тупая боль.
— Наверное, потому что никогда не спрашивали об этом. А ваша матушка не сочла нужным рассказать вам. Я же… я просто не в меру любознательная, вечно сую свой нос везде.
Лея лишь молча смотрела на нее, не в силах больше вымолвить ни слова. Хочет она того или нет, но и эти испытания ей предстоит вынести с высоко поднятой головой. Никто даже близко не догадается, какое омерзение при этом она будет испытывать.
За завтраком кроме Кнуда, его матери и самой Леи никого больше не было. Отец Кнуда трагически погиб несколько лет назад — упал с лошади во время охоты и сломал шею. Еще в доме жила его мать, бабушка Кнуда, насколько знала Лея. Саму ее она никогда не видела, но по округе гуляла молва, что нрав у старухи был суровый, и Лея заочно ее побаивалась. Поэтому даже рада была ее отсутствию.