— Да что тут странного? — подал голос Кнуд. — Понятно, что первое письмо писал не этот бандит. Кто-то сделал это за него. А вот второе — уже его рук дело.
— Очень в этом сомневаюсь, — внимательно посмотрел на него губернатор. — Ходят слухи, что Асмунд — один из самых образованных людей. Многие из аристократов не могут похвастаться столь разнообразными познаниями, коими обладает он.
Кая покраснела, словно только что именно ее сына обвинили в глупости. Она с укоризной взглянула на отпрыска, вкладывая во взгляд приказ молчать и больше не высовываться.
— Разве это важно? — заговорила она. — Теперь мы знаем, где искать мою невестку. Велите же отправить туда отряд!
— Непременно, непременно… — пробормотал больше себе, чем посетителям, губернатор. — Только, что-то мне подсказывает, что их уже там нет. Но! — с воодушевлением воскликнул он, глядя на мать с сыном. — Зато теперь у нас есть хоть какая-то зацепка!
* * *
Лея сидела перед зеркалом в своей комнате одного из постоялых дворов. Она задумчиво проводила гребнем по волосам, пытаясь вернуть им гладкость и блеск. Но все ее усилия оставались тщетными — волосы торчали в разные стороны, как солома.
Прошла неделя с той злополучной ночи, когда она пыталась бежать от Асмунда и угодила в руки бандитов. Вот уже три дня, как день и ночь вернулись на свои места. Закончились дикие скачки в темноте. Зверь по-прежнему привязывал ее к лошади, только Лея уже настолько закалилась, что перестала страдать от ран на руках и ногах. После побега он пристально следил за ней. Правда, комнаты стал заказывать отдельные, но не разрешал ей даже шагу ступить за порог, накладывая на него заклятие.
Постепенно надежды на побег почти испарилась, но все же еле теплились где-то в глубине души Леи. И не от этого она страдала больше всего, а от того, что ее лишили человеческого общения. Сам Асмунд практически перестал с ней разговаривать. В те редкие моменты, когда они останавливались на привал, он молча поглощал пищу. Ей ничего не оставалось, как следовать его примеру, потому что времени на это он отводил катастрофически мало и, допусти она промедление, осталась бы без еды. А силы ей еще понадобятся, как подсказывало сознание.
На постоялом дворе он отводил ее в комнату, заказывал ужин и запирал дверь на заклятие. Она оставалась в полном одиночестве. Ни книг, ни рукоделия тут не было. Единственное, чем могла заниматься Лея, так это думать, лежа на кровати. О чем она только не передумала за долгие часы без сна. Она вспоминала родителей, и то, что рассказала ей Хана о себе и отце. Лея жалела маму, что всю жизнь прожила с человеком, который так и не смог ее полюбить. Но и отца она не могла осуждать. Видно, не смог он пойти против зова сердца и перестать видеться с любимой, даже под угрозой кары. Только он ведь и их с Брандом жизни принес в жертву — ее выдал насильно замуж, а брата подтолкнул к побегу и, скорее всего, бедственному существованию. Ну на сколько ему могло хватить тех крох, что он прихватил из дома? И где он сейчас, бедолага?