— Давай-ка, помогу тебе. Да на кровать отведу. Слаба ты еще и телом, и разумом, чтоб разгуливать.
В тот момент я ее до такой степени ненавидела, что с радостью отказалась бы от помощи, если бы нашла в себе силы передвигаться самостоятельно. Но меня шатало так, словно я выпила не меньше бутылки водки. Ног не чувствовала и в голове гудело безостановочно.
Агата уложила меня на все то же ложе и заботливо подоткнула со всех сторон одеяло. Она хотела было уйти, но я, переборов отвращение, схватила ее за руку. Я должна выяснить все!
— Для чего вам понадобился мой брат? — с трудом проговорила я. В горле все еще стоял комок, мешая нормально дышать.
— Давай продолжим разговор позже. Тебе нужно поспать. Сейчас принесу зелье… — старуха снова сделала попытку уйти, и снова я ей не позволила.
— Нет, сейчас… — я нашла в себе силы отодвинуться к стене, освобождая ей место на сундуке. Другой мебели тут не было.
— Ладно, — сдалась Агата и со вздохом опустилась на мое ложе. Я видела, что ей этот разговор тоже дается тяжело, но жалости в моей душе не было. Для меня все они были злодеями, решившими, что вправе вершить человеческие судьбы. — Он родился избранным, я уже говорила. Духи мне сообщили, что в твоем мире появился человек, способный разрушить магическую защиту, против которой бессильны даже они.
— Виталя? Но как?..
Как может обычный человек, даже такой, каким был мой брат, бороться с силой, против которой не могу пойти даже духи?
— Не один, конечно, — Агата смотрела на меня как-то затравленно, словно стыдясь того, что должна сказать. — У меня есть дочь, — наконец, заставила она себя продолжить. — Она родилась через год после рождения Филиппа. Кто ее отец, я даже не знаю, потому что тогда вела совершенно скотскую жизнь — ложилась под любого желающего. От Анны я отказалась сразу же, стоило ей только появиться на свет. Не хотела я даже видеть, как растет и взрослеет очередная жертва. Ее воспитал приют, и, достигнув совершеннолетия, она примкнула к повстанцам. Она, как и я, одна из немногих, кто может общаться с духами. Мы с ней не видимся, но от Савелия я знаю все о ее жизни. Повстанцы живут там же, под землей. Их много, и они организовали отдельные поселения. Но они бессильны против совета и, как правило, туда попадают женщины, уже ни на что негодные. Есть там и мужчины, что добровольно отказываются от благ, положенных им по рождению, ради собственных убеждений. Но и их совет не трогает, во-первых, потому что таких мало, а во-вторых, поддерживая иллюзию мирной жизни. Для совета главное, чтобы повстанцы не нашли способ выбраться на поверхность. В общем, моя дочь там, с ними.