Я чувствовала, как по венам разливается магия; его магия, обжигающая и пленительная, но голос Тонли-старшего, ворвавшийся в быстро затуманивающееся сознание, не позволил молодому мужчине завладеть им полностью. «Никто, слышишь, никто не должен знать о том, что сейчас произойдет! Тем более мой сын. Как бы Памир на тебя ни давил — а это он, поверь, очень хорошо умеет делать…»
— Была! — я с силой дернула руки на себя и высвободилась из хватки, оказавшейся не такой уж и крепкой. На коже не осталось даже следов от его длинных пальцев. Внутри все кипело от негодования, перемежающегося со страхом. — Что вы себе позволяете?! Лэр Тонли, сегодня вы перешли все границы! Я не стану рассказывать о произошедшем мужу, но впредь прошу не приближаться ко мне.
На лице Памира появилось удивление. Он смотрел на меня так, словно видел впервые. Похоже, дознаватель не ожидал получить отпор. Что ж, пусть знает, что не на ту напал.
Больше никто из нас до конца пути не произнес ни слова. А что говорить, когда и так столько всего сказано? Я закрыла глаза и погрузилась в размышления об услышанном, стараясь не замечать блуждающего по мне оценивающего взгляда дознавателя.
От ужина я отказалась, сославшись на головную боль. Видеть Памира после его выходки было выше моих сил. Мужчина так и не соизволил попросить прощения за свое поведение.
Слова, брошенные дознавателем, никак не выходили из головы. Странные совпадения лишь подогревали мои убеждения. Наверное, так, как этим вечером, я никогда не ждала мужа, который в итоге мог оказаться моим отцом. Мне казалось это полным бредом, ведь легче было признать меня своей дочерью, чем жениться, но иного объяснения поведению Тонли-старшего не находила.
Беспокойство с каждым часом становилось все сильнее. Я то резко вскакивала с насиженного места и нервно мерила комнату широкими шагами, то подходила к окну и смотрела перед собой невидящим взором, то снова опускалась в удобное кресло и барабанила пальцами по подлокотнику.
Наконец раздался скрип петель и в комнату вошел бывший советник. Я порывисто встала и двинулась ему навстречу.
— Айрис, что случилось? — взволнованно спросил Тонли-старший, спешно пересекая комнату. — На тебе лица нет Памир? Это его рук дело? Что он натворил?
Я судорожно вцепилась пальцами в ткань платья и гулко сглотнула, чтобы избавиться от подкатившего к горлу кома, иначе не смогла бы произнести:
— Скажите, вы мой отец?