Щербатый сунул печенье в рот и захлопнул дверь, только топот и донесся.
На этот раз комнату для встречи выбрали на первом этаже. Ковер на полу был, но не провисал, более того, на нем стоял приличный стол и нормальные стулья. На одном развалился Горбун, пытаясь принять расслабленную позу. Получалось плохо. За спиной лидера собралась стая малолеток, у которых получалось еще хуже.
– Мое почтение. – Я поставил на стол бутылки, корзинку с печеньем, а рядом положил шляпу.
– Чем обязан? – хмуро спросил Горбун.
Сесть меня не приглашали, наглеть я не спешил, поэтому оперся на спинку стула, улыбнулся.
– Поговорить надо. Наедине.
У Горбуна дернулась щека.
– Свалили, – приказал он банде.
Шпана с большим энтузиазмом покинула комнату. Я огляделся в поисках открывалки и решил использовать для этой цели кинжал. Горбун немного напрягся, когда я его вытащил, но успокоился, когда сковырнул крышку и передал бутылку ему.
– Покрепче ничего не было? – спросил бандит, но бутылку взял.
Приглашения сесть я так и не дождался, поэтому, открыв вторую бутылку, сел сам, сделал глоток, промочил горло.
– Алкоголь плохо влияет на память.
– Я таким не страдаю, – ухмыльнулся Горбун. Видно, почувствовал себя уверенней, расслабился и сделал большой глоток.
– Тогда легко вспомнишь, кому обо мне рассказывал.
Газировка пошла бандиту не в то горло, он закашлялся.
– Похлопать по спине?
– Спасибо, не надо. Никому я не…
– Остановись, – попросил я, покачал бутылкой в руке, указал на печенье. – Я с миром. Но информацию получу так или иначе. Не стоит врать, я понимаю, что тем людям ты отказать не мог.
Горбун прочистил горло, подозрительно прищурился, сделал глоток.
– Я действительно ничего не говорил. Это Дик, скорее всего.
– Один из ребят?
Горбун кивнул.
– Почему так решил?
– Он исчез.
– Как удобно.
– Кого хочешь спроси, никто не знает, что с ним стало. Так что либо он, либо слухи. Меня о тебе никто не расспрашивал.
– Ладно, звучит убедительно. Я слышал, ты был в банде Больного ублюдка Дави.
– Было дело.
– Можешь его описать?
– Сильный и быстрый как черт. Отменно дрался, легко мог и умел калечить.
– Внешность, – уточнил я.
– Высокий, широкоплечий, скуластый. Одевался дорого, волосы бриолином укладывал.
Похоже. Очень похоже на то, что я видел.
– Что с ним стало?
– В чем твой интерес? Больной, конечно, внимание любил, но не думаю, что ему понравилось бы твое.
– Пытался меня убить. На днях. По крайней мере, я думаю, это он.
– Твою мать! – Горбун откинулся на спинку стула. – Кола и печенье, серьезно? Больной за кривое слово голову открутит! Я бы и за штуку говорить не стал!