Однако тот лишь отмахивался, абрикосов он за жизнь съел не одну телегу, а вот в таком чуде летел впервые.
– А Фаечка тоже в такой ехала? – вдруг вспомнил он про жену.
– Нет, – оглянувшись, ответил маг и пообещал, – но мы обязательно её покатаем. Днем, когда всё хорошо видно.
– Только она приболела… – помрачнел Грозби, – и зелья все хуже помогают.
– Папенька… – обернулась и Кора, – Ирджин её уже вылечил. Но ты только не волнуйся…. и не ругайся на матушку… она просто не хотела тебя огорчать. И я сейчас тоже смолчала бы, но боюсь, ты как обычно устроишь допрос… а ей и без того нелегко пришлось.
– Как-то неправильно я прожил жизнь… – сразу позабыв про виды побережья, помрачнел ее отец, уронил на колени мозолистые руки, – детей от ошибок не уберег, за любимой женой не уследил… может, зря вы меня туда везете? Оставьте тут… пусть меня заговорщики поймают… хоть какую пользу принесу.
– Лэрд Гранериз, а вот сейчас вы в корне неправы, – веско сообщил ему Ирджин, – насколько я могу судить, всё вы делали правильно и получше, чем многие другие родители. Всю жизнь зарабатывали, заботились, воспитывали и вообще полностью посвятили себя семье… не тратя времени и сил даже на невинные увлечения и слабости. Но не все в жизни зависит от наших желаний и всего предусмотреть невозможно. Один слишком бережливый писарь заказал у мошенника дешевый портрет, второй охотник за приданым вовлек неопытную девушку в коварную и не раз испытанную ловушку. Как бы вы смогли предугадать реакцию юных дочерей, если они и сами не могли заранее сказать, как поступят?! И действовали под влиянием эмоций?
– Когда ты так объясняешь, – задумчиво сообщила Кора, – сразу становишься очень похожим на Анвиеза.
– Боюсь даже спрашивать, – с беспечной усмешкой пошутил маг, – радоваться мне или пора раскаиваться.
И прежняя, беззаботная и в чем-то легкомысленная Коралия поверила бы, что ему все равно, похвалила невеста или наоборот, осудила. Но нынешняя, научившаяся на своей шкуре понимать истинность чужих чувств и слов и ценить добрые намерения и порывы девушка сразу сообразила, что всё далеко не так просто, как он хочет показать. И ей почему-то вовсе не безразлична его неожиданная и странная, абсолютно нелогичная ранимость. Но отвечать на этот полувопрос она не стала, предпочитая сделать вид, будто ничего не заметила. Обижать мага или вступать в объяснения не хотелось абсолютно, а радовать пока было особенно нечем.
– А меня это радует… – помолчав, уже спокойно сообщил её отец. – Больше всего, родив дочерей, я боялся одного, не рассмотреть… не угадать негодяя в том хлыще, что однажды увезёт из дома мою кровиночку, и тем самым обречь её на страдания… на несчастливое, беспросветное существование.