– Папенька… – голос Коры сорвался, в горле встал комок, – но мы ведь это знали… где-то в глубине души. Просто совестно было возвращаться в дом, откуда так самонадеянно ушла… но я всегда понимала…. если станет совсем невмоготу, все брошу и вернусь… приползу как побитая собака…
Слезы сами брызнули из её глаз, обожгли щеки, и девушка поспешала прикрыть их ладонями и отвернуться к окну.
– Кора…
– Лиечка… – два голоса слились в одном вскрике, грея и раня душу этим согласием в главном.
В тот же миг сильные мужские руки крепко прижали ее к пахнущему грозовой свежестью полотняному дорожному колету мага, горячие ладони нежно, успокаивающе погладили по голове, по плечам.
– Всё… – яростно прошипел маг, – больше никаких воспоминаний! Выяснили главное? Ну и нечего снова рвать душу. Запрещаю. Кто ослушается, пусть пеняет на себя, наложу заклинание забвения.
– А на того? – справедливо осведомился здравомыслящий лэрд Грозби, покосившись в сторону телохранителя.
– Он ничего не слышал, – остывая, буркнул Ирджин, – у меня привычка… накрывать щитом тех, с кем беседую не о погоде.
– Полезная привычка, – одобрил промышленник, наблюдая, как бережно внезапный жених прижимает к груди его строптивую Лиечку.
Нежно вытирает ей платочком заплаканное лицо, осторожно поправляет воротничок дорожного бежевого платья и виновато шепчет что-то неслышное, но явно доброе.
Лэрд спохватился и отвернулся к окну, чтобы удивленно охнуть. Прямо перед ними расцветала в темноте яркая россыпь огней, два этажа высоких окон и широких балконных дверей, цепочки убегающих за них фонарей, взлетевшие в небо стрельчатые оконца башен, сложенных из светлого кварцита, льдисто поблескивающего в падающих из окон лучах света.
– Это замок?
– Да, – отозвался маг, и ладья тотчас замедлила полет. Чуть опустилась и полетела вокруг замка, подбираясь к северной стене основного строения.
Кора торопливо достала из кошеля зеркальце и благодарно улыбнулась, заметив вспыхнувший рядом с ней шарик света. Оглядела себя, убеждаясь, что кто-то успел позаботиться о ее внешности прежде нее самой. Убрал со щек следы слез, а с глаз предательскую припухлость, поправил локоны, уложив волосок к волоску. И усмехнулась собственной наивности, никогда прежде она и не подозревала, что бывают мужчины, способные так внимательно и деликатно ухаживать за своими избранницами. Все ее прежние воздыхатели по сравнению с магом были просто стадом бычков, движимых парой-тройкой примитивных стремлений. Как можно скорее ощупать девицу, выбранную в невесты или просто подружки, чтобы убедиться в упругости ее форм, застолбить у ее родителей право на приданое и заодно на вечерние чаепития и пятничные обеды, и показать в «деле» свои мускулы и прочие телесные достоинства.