Позже, когда гости разошлись, в разговоре со своей женой Ашур-бек поднял вопрос будущего дочерей — Соны и Сары. Соне уже было девятнадцать — девушка прямо на выданье, а Саре — шестнадцать. Родители думали о женихах, а девушки хотели уехать в Европу учиться. Слыханное ли это дело у мусульман — отправлять девушек на учебу, да еще в Европу. Даже для Ашур-бека, который всеми силами старался воспитать детей в европейском духе, это было чересчур. Впрочем, чтобы утолить девичьи страсти по Европе, он решил отправиться в путешествие туда и взять девушек с собой. Летом 1909 года все, кроме Махир-бека, отправились в двухмесячное путешествие по Европе. В его отсутствие в доме пару раз появлялись какие-то подозрительные личности. Это были революционеры. К своему удивлению в один из вечеров я увидел Максима Берегового — бюрократа-либерала, бежавшего из Елизаветполя в революционный Баку.
Я помню один из таких вечеров так ярко… Еще бы! Махир-бек рассказывал, как можно ограбить банк, в котором он работал. Потом в газетах писали об ограблении банка. В другой вечер в доме были несколько типов из Батума, Тифлиса и Санкт-Петербурга — какой-то маленький всероссийский шабаш революционеров. В тот вечер в комнате сидел мужчина — обыкновенный, небольшого роста по имени Коба. Да, позже этот обыкновенный человек стал лидером большой страны — это был Иосиф Сталин. Не понимаю человеческого пиетета перед политиками и знаменитостями. Стоит вспомнить, какие они были до того, как стали знаменитыми. Обыкновенные людишки. Так вот, человек просто не может без идолов — он их создает как из предметов, так и из себе подобных.
В доме у Драгунского мне как-то пришлось беседовать с иконой, очень старой иконой. Она была сделана еще в восемнадцатом веке в Казани, где предок Драгунского служил в армии. Делал его мастер в Казанском монастыре. Эта икона мне рассказывала, как предок Драгунского пронес эту икону по Европе в 1814 году, когда русские войска гнали Наполеона до Парижа. О, сколько солдат и простых людей поклонялись различным вещам — он видел брошенные кресты католиков, разбитые иконы православных. У каждого своя правда и каждый придает своим определенным предметам священные свойства. Интересно, не так ли? Я беседовал с ковриком для намаза, тоже старым, который мне рассказывал как на его глазах, почти что на нем, ворвавшиеся солдаты каджарского шаха убили своего единоверца — это было где-то в восемнадцатом веке, еще до русских в Шуше, во время очередной войны шаха с местным правителем. Религиозные вещи впрочем, могут много интересного рассказать. Ведь именно им иногда вслух люди доверяют свои сокровенные мысли и просят помощи или прощения у бога.