В эти дни генерал-майор Игучи занёс в свой дневник: «Корейцы, опираясь на своих могущественных союзников русских, оскорбляют наших соотечественников. Будет поздно, если кабинет министров не примет великого решения послать наши войска в Корею и Китай; возможно, больше не представится шанса сдержать русских ради величия нашей нации и мира на Востоке. Русское высокомерие делает переговоры противоположными нашим интересам. Я требовал от генерал-майора Фукусимы воздействовать на фельдмаршала Ямагату и премьера Кацуру, чтобы те приняли нужное решение. Я опасаюсь того, что Кацура не обладает нужной твердостью, что его колеблющаяся воля подведет нацию в критический час. Хуже того – мы не можем полагаться на потерявшего силу духа фельдмаршала Ямагату; не видно того огня, который был так заметен в нем прежде. Генерал Каваками умер четыре года назад, и в могилу за ним последовал генерал-майор Тамура. Ойяме не хватает боевого духа. Отсутствуют гармоничные отношения между армией и флотом. Военный и особенно военно-морской министр Ямамото, знают только сферу своих обязанностей, но не положение всей нации. Они слепо упускают предоставившиеся возможности. У них нет решимости броситься в решительный бой. Мы проходим великий кризис империи.»[51]
27 января 1902 года. Окрестности озера Дайланор.
Генерал Шуваев заполнил формуляр, с наслаждением распрямился на стуле и потянулся так, что хрустнули суставы.
– Ну, кажется, закончили!
– Дмитрий Савельевич, – генерал Поливанов, сидящий напротив, аккуратно складывал ведомости в портфель, что-то озабоченно пересчитывая в уме, – как-то это всё неправильно, не находите? Нарочито и показушно, что ли? Склады выносятся неоправданно далеко по отношению к фактической дислокации войск. Дивизии еще только формируются, а мы строим, как сумасшедшие и насыщаем интендантские запасы так, будто военные уже на марше… И опять же, принято решение о переходе на новую форму, а на склады загружаем всё старьё… Снаряды чугунные, берданки ржавые… Вон, даже пушки древние прикатили… На каком только складе их откопали?
– Алексей Андреевич, я вам сейчас всё объясню, – Шуваев, закончив с бумагами, вытащил из своего портфеля плоскую бутылочку с вишневым ароматным напитком и два крохотных, как наперстки, стаканчика, – все ваши сомнения у меня присутствовали, когда государь ставил нам задачу в своей Ставке. Но сейчас, погуляв по монгольским сопкам и посмотрев на местность, уверенно могу сказать о том, что меня смутило на картах: эти склады мы строим не для себя…
– Дмитрий Савельевич, поясните!