Перепугавшись окончательно, я крепко зажмурилась, остатками не вытряхнутых помелом мозгов пытаясь придумать более внятный адрес:
— В избушку лети!
Ноль реакции.
— К богатырям!
Опять мимо.
— К Илюшке! К Илье Муромцу!
Вот тут метелка наконец перестала изображать дикого мустанга и, рыскнув напоследок пучком сухих прутьев, встала на курс.
— Ну, слава яйцам, — в меру возможностей перевела дух я и рискнула приоткрыть один глаз. Как раз, чтобы успеть увидеть, как полянка с избушкой Бабы-яги скрывается за верхушками деревьев.
Метла тащила меня над лесом ещё минут пятнадцать. К тому времени у меня занемели не только ноги-руки, но, казалось, даже волосы на голове, не говоря уже про мозги. А проклятая шаль, которую я потерять почему-то не сподобилась, загибала гудящую спину дугой, скручивая меня в подобие хрипло матерящегося бублика. К тому моменту, как проклятый веник всё же начал снижаться, от прилива крови к голове у меня уже в глазах потемнело, а мысли и вовсе завязли одна в другой.
Впрочем, это было только к лучшему. Потому что, заметив, что до вожделенной земли осталось всего метра два, я поспешно попыталась освободить помело от своего присутствия. Если бы не занемевшие вконец руки, отказавшиеся мне подчиняться, тут бы Василисе Гороховой и конец пришёл: подо мной зияли тёмные пятна бочагов и ярко-зелёные болотные кочки.
Но всё когда-нибудь заканчивается. Закончился и мой бредовый полёт. Я банально зацепилась сарафаном за какой-то куст, потом ещё за один, и в конце концов между намертво сплетенными руками попалась большая коряга. Она-то и сдернула меня с метлы. Основательно приложив прутьями по физиономии, своенравный веник плавно спланировал на траву на расстояние вытянутой руки.
Увы, на то, чтобы подняться на ноги, мне потребовалось время. Много времени и ещё больше матюгов. Правда, материлась я тихонько и скромно. Вокруг возвышались тёмные стволы узловатых деревьев. За ними всё тонуло в зеленоватом полумраке. И увидеть на этом фоне горящие глаза хищников, привлечённых моими искренними высказываниями, мне совсем не улыбалось.
Моё затёкшее тело спасло заодно от безвременной кончины и проклятый веник. Подозреваю, что если бы мне удалось добраться до него сразу, то даже соображение, что он — собственность настоящей ведьмы, меня бы не остановило. А так, к тому моменту, как я снова смогла шевелиться, основной запал уже прошёл.
Первым делом я избавилась от давящей на плечи волшебной шали. А за ней и от носа. Физиономия вроде не болела, так что я понадеялась, что основной удар колючими прутьями пришелся как раз на эту выдающуюся, но, к счастью, съемную часть моей многострадальной тушки. Преисполнившись благодарности к крючковатому наморднику, я не зашвырнула его в кусты, как хотелось, а аккуратно завязала в шаль, которую приладила вместо пояса. Слава богу, в таком виде она весила именно столько, сколько ей и было положено, то есть практически ничего.