Я высосал из ранки немного крови и сплюнул на асфальт. На зубах словно похрустывало стекло, я осторожно провел языком, но ничего острого не почувствовал. В заднем кармане завибрировал телефон.
Полпервого ночи и незнакомый номер.
— Ало.
— Ящик у тебя? — спросил угрюмый голос из трубки.
— Он почти у меня.
— Где ты? — раньше голос Путилова звучал куда жизнерадостнее. Я даже задумался, он ли это.
— Я немного устал. И не знаю, где здесь ближайшее метро. Я слегка потерялся.
Пока я сидел на асфальте, мимо медленно проехала тонированная иномарка с потухшими фарами. Водитель открыл окно, чтобы получше меня разглядеть, закрыл и поехал дальше. И снова стал слышен этот уютный скрип шин по снежку.
— Ящик у тебя или нет?
— Не совсем. Он только что был у меня. Но тут кое-что случилось.
Я услышал вздох, вырвавшийся из самых глубин и без того глубокого нутра Путилова.
— Я знал, что ты конченый долбоёб, Саша. Ты как дитя с особенным развитием. Но если до завтра...
— Это всё? — спросил я, заметив, что молчание затянулось. Повертел телефон в руке. Он был разряжен.
* * *
Не помню обратной дороги. Не помню, как нашёл метро, хотя и совершенно не знал местности — ещё и успел перед самым закрытием. Не помню, как ехал в нём, но думаю, что произвёл впечатление на пассажиров — никак не получалось согнать с лица широкую улыбку безумца, и я не смыл крови с рук. Я цеплялся за лёгкие, поверхностные эмоции, к которым подталкивало тело — обиду за то, что Абрамов лишил меня буржуазного комфорта, не доставив до дома в тёплой машине, и пришлось тащиться домой своим ходом, за то, что грубо толкнул меня, и я упал.
Когда шёл мимо круглосуточного магазина, вдруг зарычал живот, и я решил что-нибудь кинуть в него — нормальной еды для разнообразия. Вспомнил, что Феликс дал мне немного денег. Похрустел бумажками в кармане брюк, не вынимая их.
Вывеска супермаркета не горела, но свет внутри был. Охранник сидел, тяжело облокотившись на столик, и при моём появлении не поднял голову. Если б поднял, то увидел бы человека с перемотанной головой, похожего на ветерана, сбежавшего из военного госпиталя.
Охранник был тоже со странностями — зачем-то отрастил длинные волосы, несмотря на белую плешь посреди головы, да ещё и украсил лицо эспаньолкой.
Я взял тележку. В ней уже лежали огурцы в пакете с наклеенным ярлычком. Почему бы не приобрести огурцов, они не бывают лишними. Я страшно давно не ел огурцов. Раз так, то ещё нужны помидоры. Сделалось очень приятно оттого, что возник чёткий, хотя и краткосрочный план.
Я никогда не показывался в отделе с овощами и фруктами — там всегда тесно от пенсионеров, не понимающих, как взвесить покупки. Мне сразу им хотелось помочь, жаль, что тут же вмешивалась социофобия. В этот раз весь фруктово-овощной отдел был пуст. Я презирал груши, но назло себе взял полкило российских груш и стал толкать тележку к хлебу. Возле хлеба тоже не было покупателей, и в бытовой химии, и в кондитерском — везде никого.