– Они зовут меня, Нейт. Двойники только что звали меня… по имени. Они… не спят.
Скользя взглядом по прозрачным колбам, я чувствую, как по моим щекам катятся слёзы. «Эти люди – живы. Они в сознании».
Нейт кладёт руку мне на плечо.
– Может, они сформировали что-то вроде общего разума, и несколько телепатов – наверняка среди них нашлась хотя бы парочка – связались с тобой.
– Но почему они хотели, чтобы я их нашла?
Задав последний вопрос, я застываю на месте, и с моих губ срывается удивлённый возглас.
– Что ты нашла? – спрашивает Нейт.
Но отвечаю я не Нейту, я обращаюсь к обнажённому человеку, запертому в колбе прямо передо мной:
– Ну здравствуй, подлец!
– Элис —
В квартире Тимоти всё совсем не так, как я ожидала. Перед входной дверью – кучка писем, дверь в гостиную полуоткрыта, а за ней виднеются разбросанные пустые коробки из-под пиццы и немытые тарелки. «Господи, ну и вонь!»
– Тимоти! – зову я.
Дэнни поднимает голову от телефона.
– Он опубликовал новый фанфик всего несколько минут назад. Это последний текст… Финал. Твой редактор точно жив.
Я осторожно пробираюсь по коридору к комнате, переступая через брошенный у стены свитер и чашку с, кажется, давно остывшим чаем. Молоко на поверхности свернулось. Бог знает сколько эта чашка здесь стоит.
– Тимоти, где ты? Это Элис, помнишь меня?
Может, фанфики свели его с ума, и, написав последний, он вылакал бутылку водки и провалился в сон. Не удивлюсь, если мы обнаружим Тимоти на диване с торчащей из вены иглой.
Дэнни поднимает с пола чашку чая, чтобы никто её случайно не разлил.
– Так, я точно вызываю полицию.
Оглядев комнату, он ставит чашку обратно на пол – повсюду горы мусора.
– И что ты им скажешь? – интересуюсь я. – «Редактор моей знакомой захламил квартиру. Здесь воняет дохлыми котами, а мы вошли без спроса».
– Он тебе угрожал, – напоминает Дэнни. – И вломился в твой дом.
Коснувшись двери в гостиную, я мысленно готовлюсь увидеть полумёртвого редактора.
– Тимоти, ты здесь? – снова зову я.
Голос у меня уже не такой уверенный и грозный, как был совсем недавно, теперь он дрожит. Дэнни чувствует, что мне не по себе, и берёт меня за руку.
Дверь со скрипом открывается, и мы входим в комнату. Здесь такой бардак… как будто после студенческой вечеринки. На антикварном столике грязные чашки и тарелки, усыпанные скомканными салфетками. В углу – кипа одежды, а телевизор работает, но звук выключен. Значит, совсем недавно в квартире кто-то был.
– Что-то здесь не так, – говорю я Дэнни. – Тимоти никогда не захламил бы так квартиру. И этот запах не от протухшей пиццы и холодного чая.