– Хорошо, – согласился монарх и повернулся к Макарову, – бронебойный снаряд способен разрушить панцирь вражеского корабля. А каким уникальным свойством обладает фугас? Как Вы считаете, Степан Осипович?
– Фугасный снаряд постоянен – он не пробьёт броню на любой дистанции, – попытался пошутить адмирал, но осёкся и стрельнул в монарха уже другими, загоревшимися глазами. – Вы хотите сказать, если воздействие фугасного снаряда не зависит от расстояния, мы должны научиться выбивать противоминную артиллерию противника до выхода на дистанцию линейного сражения, а затем атаковать одновременно и броненосными, и миноносными силами?
– Заметьте, Вы сами это предложили, – довольно улыбнулся император, – но для реализации такой тактики у нас есть сразу два препятствия. Одно из них – тема нашего совещания: нам нужны глаза и уши, позволяющие безошибочно определять расстояние до противника на больших дистанциях и наводить орудия на цель. Другое – это качество наших снарядов. Я тоже с собой принес несколько цифр, – монарх положил на стол и неторопливо расшнуровал папку. – Посмотрите на сравнительную таблицу снаряжения нашего и английского фугаса. Наш 20-пудовый 12-дюймовый заряд снаряжён всего двумя с половиной фунтами влажного пироксилина. У англичан взрывчатки в снаряде в пять раз больше.
– Мы ограничены качеством материала, из которого производятся наши снаряды, – недовольно буркнул Макаров.
– Мы во всём ограничены материальной базой и уровнем развития промышленности, – вздохнул император, – но это значит только то, что нам надо рачительнее использовать имеющиеся невеликие возможности и если делать, то меньше, да лучше. Пока придётся увеличивать вес снаряда. В качестве утешения могу сообщить, что нами уже начато экспериментальное производство новой взрывчатки, которая позволит конкурировать отечественным фугасам с иностранными. А там и снарядный металл подоспеет.
Произнося эти слова, император ещё раз вспомнил добрым словом изобретателя уникальной по эффективности советской взрывчатки «А-IX-2» Евгения Григорьевича Ледина. Ее секрет до конца Второй мировой войны так и не смогли разгадать ни враги, ни союзники. Он прекрасно помнил, как утром 7 декабря 1941 года Евгения Ледина, инженера по образованию и простого матроса – по званию, доставили к нему в кабинет. В ватнике, через который проглядывала тельняшка, в мокрых валенках матрос Ледин сорок минут обстоятельно рассказывал Верховному Главнокомандующему о сути своего изобретения. Теперь эта взрывчатка появится на 40 лет раньше и авторство её будет принадлежать товарищу Менделееву. В частной беседе удалось аккуратно подвести учёного к абсолютно новой формуле взрывчатого вещества на основе гексогена – в девичестве – лекарства уротропина и, таким образом, отвлечь учёного от его многострадального пироколодия. Два химика-артиллериста ГАУ – поручики Михаил Михайлович Костевич и Владимир Иосифович Рдултовский уже скупили весь доступный аптечный запас урологического лекарства и алюминия и приступили к производству опытной партии в непривычной для себя обстановке строжайшей секретности и полной изолированности от внешних контактов.