– Какой хмурый взгляд, сестра! – Алексей протянул руки. – Неужели моя обычная одежда выглядит так ужасно?
Я прекратила хмуриться, хотя и не думала, что лицо мое сильно изменилось.
– Боюсь, ты слишком красив, чтобы выглядеть заурядно. – Я с трудом вздохнула. – Трудно сказать «до свидания».
Он взял мои руки в свои, и только сейчас я поняла, что он почти сравнялся со мной ростом.
– Узы наших сердец…
Мои глаза горели.
– …охватывают километры, память и время.
– Мы скоро вернемся, чтобы Дочкин продолжил тебя учить. И я уверен, что попаду в передрягу, и заклинание мне понадобится гораздо раньше, чем мы думаем.
Дочкин загрузил банки и бутылки с заклинаниями в заплечный мешок.
– Их достаточно, чтобы поддержать вас до нашего возвращения, царевич.
Он все еще не мог отказаться от официальных титулов – придется поработать над этим, прежде чем они доберутся до деревни.
Мое внимание привлекло какое-то движение за дверью. Заш опустился на колени у маленького ручейка в отдалении. Со вчерашнего нашего разговора он практически не произнес ни слова. Каждый миг отдавал уборке, уходу за скотиной, подготовке повозки, в которой уедут Алексей, Дочкин и Юровский.
Он был единственной ниточкой, выбивающейся из полотна моей новой судьбы.
Я собиралась поговорить с ним еще вчера, после того, как все закончилось. Но обсуждения, усталость и чувства, отягощавшие нас всех, не позволили мне пересечь выставленную между нами границу. Сейчас… Приходилось просто тянуть время. Почему я так колебалась, хотя в глубине души лелеяла надежду?
Алексей сжал мою руку.
– Иди к нему, сестра.
– Я переживаю, – прошептала я.
Он усмехнулся.
– Это хороший знак.
Я игриво толкнула его локтем и повиновалась, но не раньше, чем услышала от него последние слова.
– Его будущее в твоих руках, Настя, а не в моих.
Я обнаружила Заша в саду у ручья. Он сел на колени возле груды камней и принялся скручивать две палки в крест. Его руки работали осторожно, сплетая воспоминания и печали толстой веревкой.
Я опустилась в траву рядом с ним на колени.
– Мне очень жаль Вайру.
Его руки замерли.
– Она знала, чем рискует.
Я удерживала бечевку на месте, пока он завязывал узел.
– Все равно мне очень жаль.
– Много раз я боялся за ее жизнь, и теперь словно уже пережил этот миг. В сотни раз сильнее. Она пыталась подготовить меня. Каждый раз, когда я уходил из дома, бабушка заставляла меня прощаться, словно в последний раз.
Заш держал крест на коленях и смотрел на него.
– Я думаю, она гордилась бы нами.
Он кивнул.
– Я боялся, что, как только она покинет этот мир, почувствую себя опустошенным. Одиноким.