Nadine Brandes
ROMANOV
Печатается с разрешения издательства Thomas Nelson, a division of Harper Collins Christian Publishing, Inc. и литературного агентства Nova Littera SIA.
© 2019 by Nadine Brandes
© И. Пивоварова, перевод на русский язык, 2020
© ООО «Издательство АСТ», 2021
⁂
Моя кровь – это мое преступление.
Взгляните, она все еще красная. Прикоснитесь, она все еще влажная. Но если вы вслушаетесь, то услышите: она произносит единственное имя в пульсирующем гимне.
Романова.
Романова.
Романова.
Только из-за этого имени, связанного с моей кровью узами, подобными тем, которыми большевики связаны с русской революцией, мне предрешена смерть.
Потому что даже кровь царей не способна остановить пули.
25 апреля 1918 года
Тобольск, Россия
Я смотрела, как сгорают мои дневники.
Страницы сворачивались сами по себе, корчились как паучьи лапки, принимая смерть. Мое прошлое, мои истории оборачивались пеплом и завитками дыма. Но я не стану их оплакивать. Большевики могут отнять у меня нечто гораздо более ценное. Я не отдам им своих слез.
Я подтолкнула еще один дневник в белую изразцовую печь, занимавшую угол спальни, которую здесь, в Тобольске, предоставили мне и трем моим старшим сестрам. Здесь – это значит в ссылке. Из дневника выскользнула заложенная между страниц фотография, словно в последней попытке избежать своей участи. Я подняла черно-белый портрет.
Усталые, прикрытые тяжелыми веками глаза, длинная темная борода, волосы, тщательно разделенные на прямой пробор. Григорий Распутин. Наш друг. Наш мастер заклинаний. Он лечил Алексея, наставлял маму и собирался учить колдовскому искусству меня… пока они не убили его. Большевики расстреляли его с той же легкостью, с какой опрокидывали в себя рюмку водки в конце дня. Или в его начале, в зависимости от того, сколько крови обагряло их руки.
Теперь они шли за нами.
Я бросила фотографию Распутина в огонь. Это фото, больше чем что-либо другое, могло доставить мне неприятности, если приближающиеся большевики устроят обыск. Свидетельство нашей связи с мастером заклинаний сослужит нам плохую службу. Чтобы осудить папу, подойдет любая причина, и не важно, что он уже отрекся от престола.
Я схватила с прикроватного столика книгу по колдовскому искусству и затолкала ее на нижнюю полку маленького книжного шкафа вместе с другими томами. Она была на немецком языке, которого, вероятно, наши русские конвоиры не знают, и вложена в обложку от народных сказок. И все же они найдут ее, если хорошенько постараются.
