Графиня Головкина сжала губки и опустила глаза, показывая, что сие не самая приятная часть ее рассказа.
— Ну, ну, Варенька, — подбодрила ее Екатерина, делая вид, что не видит ее гримасы.
И графиня чуть ли не скороговоркой поведала:
— В его дворце были постоянные балы, а вечера, когда не было бала, проводили время в диванной. Диваны в салоне обиты турецкой розовой материей, затканной серебром, такой же ковер с примесью золота лежал у наших ног. На роскошном столе филигранная курильница распространяла каковые-то восточные сладковатые ароматы. Подавали различные сорта чая. На князе почти всегда платье, отороченное соболем, бриллиантовая звезда, и Андреевская, и Георгиевская ленты.
— Хорош! — невольно вырвалось из уст императрицы. Глаза ее вовсе не улыбались. Протасова, не заметив выражения ее лица, подобострастно поддакнула:
— Вестимо, неотразим!
Перекусихина тоже изразилась:
— Вестимо, все красавицы глаз с него не сводят.
Варвара кивнула:
— Могу заметить, на моих глазах, госпожа София де Витт всегда тонко заигрывала с князем. Мадемуазель Пашкова жила у княгини Долгоруковой, но держалась, насколько возможно, в стороне от всего оного. Княгиня же Долгорукова не расставалась с Потемкиным. Ужин подавался в прекрасной зале, блюда разносили кирасиры, в мундирах с красными воротниками, высоких черных и меховых шапках с плюмажем. Они попарно входили в комнату и напоминали мне стражу. Во время обеда оркестр вместе с пяти десятью трубами исполнял самые прекрасные симфонии. Дирижировал всегда итальянец, господин Сарти. Все было великолепно и величественно, но, — Варвара стеснительно сморщилась, — как-то все казалось не так. Не так, как надобно.
Она замолчала, застенчиво поглядывая на помрачневшую императрицу, пока она не испросила:
— Ну, а вы, Варенька, чем там занимались?
— Я? — графиня растерялась от неожиданного вопроса, — я… проводила большую часть вечеров за игрой в шахматы с принцем Евгением Вюртембергским и князем Николаем Васильевичем Репниным.
— Достойное занятие, — мягко заметила императрица. — Теперь, графиня, заметьте, благодаря вам, я не ложно знаю, как не скучно проводит время Светлейший князь.
Графиня, опустив глаза, почтительно склонила голову.
— А что же вы ничего не рассказываете о пощечине, кою влепила Светлейшему графиня Гагарина, — вдруг, не церемонясь, испросила Протасова. — Али вы не были свидетельницей оного происшествия?
Графиня Головина паки растерянно улыбнулась:
— Нет, не была, Анна Степановна. Но слышала сей анекдот.
— Ну, что ж мы так замучили графинюшку, — встала в защиту графини Мария Саввишна. — Дайте ей хоть передохнуть.