— А письма подмётные он вам показывал?
— Нет, об этом и речи не заходило.
— А когда папки возвращал, говорил, нашёл ли злодея?
— Сказывал, что не нашёл.
— Понятно. А увольнению Серикова вы никак не способствовали?
— Бог с вами, Мечислав Николаевич, нет, конечно! Да и если бы захотел, как бы я смог? Его участок даже не в моём отделении!
— Что ж, спасибо, честь имею откланяться. Надеюсь, предупреждать вас о полной секретности нашего разговора нет необходимости?
Околоточный замахал руками:
— Его превосходительством лично-с предупреждён!
Добравшись на поезде до Ораниенбаума, Кунцевич не стал пользоваться общественной каретой, а взял извозчика. Восьмиверстовый путь по льду Финского залива был непродолжительным, но малоприятным: во-первых, в лицо коллежского секретаря дул холодный ветер, а во-вторых, мартовский лёд не вызывал никакого доверия. Но, слава Богу, доехали благополучно. Очутившись на твёрдой земле, чиновник перекрестился и направился во второй участок Купеческой части, к единственно лично знакомому ему чину здешней полиции — приставу Великосельскому. Но увидеть его не удалось — оказалось, пристав в прошлом году умер. Мечислав Николаевич, пригорюнился — из-за секретности розысков расспрашивать о полицмейстере других чинов кронштадтской полиции было нельзя. Кунцевич, выходя из участка, хотел толкнуть дверь, но та открылась без его участия, и сыщик увидел на пороге полицейского в шинели с погонами коллежского регистратора. Входящий посторонился, окинул выходящего взглядом и на лице у него заиграла улыбка:
— Мечислав Николаевич, ваше благородие! Какими судьбами?
Коллежский секретарь присмотрелся к полицейскому, и, не узнавая, спросил:
— Простите, с кем имею честь?
— Ну как же, ваше благородие! Я — Бестемьянов, неужели не помните?
Кунцевич вспомнил бывшего сыскного надзирателя:
— А, да, да, конечно. А вы, стало быть, теперь здесь?
— Здесь, младшим помощником, четвёртый год уже. А вы по-прежнему в сыскной служите?
В это время мимо пристава и сыщика, слегка их задев и обдав непередаваемой смесью запахов, в участок прошмыгнул какой-то крестьянин в нагольном тулупе.
— Что же это мы в дверях встали? — улыбнулся помощник пристава, — давайте на улицу выйдем.
Они вышли на Господскую, помощник пристава закурил папиросу:
— Вы далеко сейчас?
— В столицу.
— А к нам зачем приходили?
— Справочку одну нужно было получить.
— Удалось? А то давайте, подмогну.
— Спасибо, сам справился. — Тут в голову сыщику пришла идея, — послушайте, Бестемьянов, где тут у вас можно пообедать? А то у меня с утра росинки маковой во рту не было.