— Всё, всё как на духу сообщила, Адонаем, Богом Израилевым клянусь! — Могилевская молитвенно сложила руки.
— Ну зачем, зачем такой грех на себя берёшь! Я же тебя к присяге приводить не собирался. Я и без присяги на твою откровенность надеялся.
— Вы чём, ваше благородие?
— Не понимаешь? Что ж, изволь, объясню. Твоим промыслом без ведома полиции заниматься никак нельзя. Один ограбленный гость уедет, никому ничего не сказав, второй, третий, пятый, а десятый непременно в полицию сообщит, особенно если вы у него много утащите. А найти твой притон при желании никакого труда не составит, даже если гость не вспомнит, какой дорогой туда ехал — его просто надобно будет повозить по всем притонам и показать проституток, он или дом вспомнит, или интерьер, или блядь, которая его отравой напоила. Ну что, будешь откровенна? Или ты разницы между житьём в Сибири и в столице не различаешь?
Бандерша опустила глаза:
— Я разницу между Сибирью и могилой различаю.
— Боишься? И правильно делаешь. Только от того, скажешь ты мне правду, или нет, ничего не поменяется. О нашем визите в твой притон уже кому-надо сообщили, и этот кто-надо ни за что тебе не поверит, коли ты ему скажешь, что здесь молчала. Тем более, ты уже один раз проговорилась. Серикову, которого схоронили не так давно.
Он ещё не до конца успел произнести фразу, как понял, что сделал что-то не то. Могилевская поднялась со стула и решительно заявила:
— Вот что, ваше благородие, коли вы слову своему не хозяин, прикажите отвести в камеру, всё равно, я вам более ничего не скажу.
— Ни одной жалобы или объявления[28] об ограблении в этом «Порт Артуре» в кронштадтской полиции нет, вот официальный ответ полицмейстера — Филиппов положил перед Кунцевичем лист бумаги, — возбудить дело по вашему заявлению может только кронштадтский следователь, но его превосходительство запретил передавать ему дознание до тех пор, пока мы не найдём иных потерпевших.
— Почему? — удивился коллежский секретарь.
— Потому, что ваш визит в притон разврата в этом случае интерпретировать можно как угодно — поди докажи, что вы туда пришли по службе, а не по зову плоти. А местная полиция, коли она ко всему этому причастна, постарается изобразить это именно в таком свете. Да и всех задержанных нам вместе с дознанием придётся передать в кронштадтскую тюрьму, то есть они будут целиком во власти тамошних полицейских. А уж последние их в два счёта убедят поменять показания. И получится, что господин Кунцевич потащился в весёлый дом, там напился допьяна, за каким-то лешим ушёл оттуда и чуть не замёрз под забором. Ещё и жалобу на вас напишут о запрещённых приёмах дознания!