Тем не менее и в России антропометрия приносит огромную пользу делу уголовного розыска и правосудия: у нас уже тысячи преступников изобличены при помощи измерительной карточки».
В.И. Лебедев. Справочный указатель для чинов полиции. 1903 год.
Для того, чтобы установить личность задержанного надо было изготовить розыскную карточку, размножить её и отправить во все полицейские управления губернских городов, а также в каторжные и пересыльные тюрьмы. При этом надежды на то, что в нужном полицейском или тюремном управлении ответственный писец перелопатит картотеку в поисках схожего по приметам лица, не было никакой. Скорее всего на все запросы поступили бы отписки, похожие друг на друга, будто написанные под копировальную бумагу. Если бы на теле Петлина были татуировки, шансы на успех значительно бы увеличились — по наколкам можно было определить место отбытия наказания, а уж туда отправить подробный, хорошо мотивированный запрос, с указанием всей важности розысков. К такому запросу отнеслись бы с большим вниманием. Но на теле швейцара весёлого дома не было ни одного рисунка. Оставалась одна «бедка».
На утреннем разводе, после того, как начальник традиционно поинтересовался, имеются ли у господ сыщиков вопросы, Кунцевич поднял руку.
— Разрешите, ваше высокородие? Господа, никто не знает, кто такая «бедка»?
Собравшиеся оживились.
— Очевидно, «бедка», это небольшая беда? — сказал чиновник для поручений Петровский. В комнате послышались смешки.
— Так один из блатных называл проститутку, — не обратил внимания на иронию Кунцевич. — Не бланкетной, ни целкой, ни шкицей, а именно бедкой. Где в Империи так зовут проституток?
— В Ярославле так проституток не называют, — высказался всё тот же Петровский, недавно оставивший должность пристава — заведующего сыскной частью в этом старинном русском городе.
— В Царстве Польском я такого слова тоже не слышал — сказал начальник, прослуживший в Привисленском крае много лет. — Послушайте, Мечислав Николаевич, что мы будем гадать! Давайте в словаре посмотрим.
— В словаре? — удивился Кунцевич, — есть словарь блатной музыки?
— Абсолютная новинка. Составил начальник московской сыскной полиции господин Лебедев. Я только третьего дня приобрёл, целковый не пожалел, а он уже и пригодился.
Филиппов подошёл к книжному шкафу и достал тонюсенькую книжонку в мягкой обложке.
— Тэк-с, — надворный советник перелистнул несколько страниц, — вот-с, есть! «Бедка. Так по «музыке» московских тюрем называется всякая торгующая собою женщина. В западных тюрьмах зовётся она также «курвою» и «лярвою», в сибирских острогах — «суфлерою» (см. Достоевский „Записки из мёртвого дома»). Все «блатные» женщины и любовницы «блатных» зовутся вообще «марухами». На жаргоне московских тюрем они называются также «шмарами». Получается, он москвич? Мечислав Николаевич, подготовьте запросец в Первопрестольную, Иван Иванович, — повернулся Филиппов к заведующему антропометрическим бюро, — принесите мне копию учётной карточки этого Петлина, я сегодня же всё отправлю в Москву.