«Она, не она?». Титулярный советник сложил газету.
— Мне надобно отъехать ненадолго, — сказал он сожительнице.
— Куда?
— По службе.
— Это понятно, что по службе, я спрашиваю куда ты собрался в десятом часу вечера?
Кунцевич вздохнул. Ссоры с Елизаветой Павловной последние полгода происходили чуть ли не каждый день. Причём, без малейшего повода с его стороны.
— Милая, я что, первый раз в десятом часу вечера по делам службы уезжаю? Я же в сыскной служу, а не в…не в… — он ни как не мог сообразить, в какой конторе никогда не бывает сверхурочных дел.
— Что-то это вы, милостивый государь, заикаться начали? Совесть заела?
Едва держа себя в руках, Мечислав Николаевич поднялся из-за стола и молча пошёл к двери.
— Молчите? Сказать нечего? Так и знайте, я выжгу ей глаза серной кислотой! И вам тоже.
— Лиза, я в женскую больницу еду, поедем вместе, мне кажется, визит к врачу тебе просто необходим. Вот только не знаю, есть ли в Александровской больнице психическое отделение.
Он едва увернулся от полетевшей в него чашки.
Умирающая призналась сразу.
— Я была самым счастливым человеком до 16 лет. До 28 февраля 1900 года. В этот день умер мой отец. Мы жили небогато, но и не бедствовали. Нам на всё хватало — и на квартиру, и на одежду, и на мою гимназию. К тому же жили мы очень дружно. Когда папа скончался, всё переменилось в один миг. Матушка едва выхлопотала пенсию. Да и что это была за пенсия — слёзы! К тому же, пока она хлопотала, мы не только потратили все наши сбережения, но были вынуждены наделать долгов. Маме удалось получить место в какой-то конторе, мы потихоньку начали выкарабкиваться, но через два года случилось новое несчастье — мать серьёзно заболела. Ей пришлось оставить службу. Я, без протекции и без образования не могла найти себе постоянных занятий, перебивалась случайными уроками и переписками. В общем, мы стали нищими. Пенсии едва хватало на комнату в пятом этаже да на более чем скромный стол. А мне хотелось иного — мне хотелось покупать себе нарядные платье, ездить в театр, на музыкальные вечера, в общем хотелось всего того, чего хочется девушке в моём возрасте. И тут… Тут появилась мадам Жирто. Она проявила ко мне участие, стала ссужать деньгами, под расписки, разумеется, обещала найти место. Ну а потом, когда я оказалась должна ей 150 рублей, она совершенно переменилась. О приискании места теперь не было и речи. Мадам Жирто сказала, что предъявит расписки ко взысканию, а так как я несовершеннолетняя, она грозила наложить арест на пенсию матери. Я перепугалась и стала умолять не губить нас. Тогда Жирто предложила выход…