«Первая отличительная черта республиканской политической философии, — пишет Жан–Фабьен Спиц, — это утверждение того, что права, которыми обладают граждане, определяются не философским разумом, исследующим природу, а совместным обсуждением, в котором люди пытаются отстраниться от своей предвзятости, вступив в естественный для них спор и достигнув норм, которые каждый может счесть законными […] Кроме того, правило теперь является выражением уже не совокупных интересов наибольшего числа людей, а общего убеждения»[194]. Таким образом, республика состоит из «граждан, которые ставят вопрос не только об институциональных условиях, наиболее благоприятных для их собственных интересов, но также и о нормах законного и морально приемлемого коллективного существования»[195].
Жан–Фабьен Спиц уточняет также: «Республиканцы […] отказываются понимать права в качестве лишь инструментов, необходимых для выполнения совокупности основных обязанностей, обоснованных природой и навязанных извне каждой человеческой воле. Напротив, они стремятся понимать права как продукт демократического обсуждения того образа жизни, который мы намереваемся вести коллективно, и тех общих принципов, на основе которых желают объединиться члены республики […] Следовательно, республиканцы полагают, что есть нечто совершенно ошибочное в идее несоциальных прав, предшествующих любому собственно политическому обсуждению: права — это не качества, привязанные к индивидам вне любого политического общества, а характеристики, которые могут принадлежать исключительно гражданам; это не естественные “козыри”, которыми индивиды могли бы побить решения коллективности, членами которой они являются, а принципы существования, на которых строятся общества»[196].
Теория гражданского республиканизма, которую в англосаксонских странах начиная с XVIII века постепенно смещает либерализм, иногда сближалась с положениями коммунитаристской школы, с которой она, однако, в некоторых пунктах расходится (в частности, у Филиппа Петти).
Коммунитаристская критика прав человека, во многих отношениях продолжающая гегелевскую критику Канта, коренится в содержательной концепции блага. Коммунитаристы подчиняют справедливость уважению ряда безусловных благ, конститутивных для счастливой жизни, что позволяет оспорить либеральную концепцию прав. Утверждая, что дискурс прав человека игнорирует не только культурное разнообразие, но также и социальную основу личной идентичности, они показывают, что права, принадлежащие субъекту, отделенному от всякой коммунитарной связи или, по крайней мере, всегда готовому отозвать все свои обязательства, из этой связи проистекающие, всегда лишены смысла, поскольку, напротив, именно факт принадлежности к определенному коллективу задает смысловой горизонт, в котором можно обладать правами: если нет общего социального блага, права, дарованные индивидам, — это просто иллюзия