История вопроса такова, что, хотя на Западе термин «холокост» стал общеизвестным, в СССР, вплоть до перестройки, говорить о нем было не принято. И не случайно пронзительная поэма Евгения Евтушенко «Бабий Яр» вызвала негодование и в Кремле, и у антисемитов во всем мире.
В качестве одного из докладчиков выступил на конференции и Анатолий Фальковский. Журналист рассказал об удивительной судьбе своей тети, потерявшей в годы войны любимого мужа и спасшейся от смерти благодаря офицеру-румыну из вражеской армии. Затем, освещая итоги конференции, Фальковский написал о благородстве человека, спасшего еврейскую девушку. Его очерк под названием «Автобус на Бухарест» был опубликован в «Вечернем Тригорске» и центральной прессе.
АВТОБУС НА БУХАРЕСТ
«Среди фотографий нашего семейного альбома, относящихся еще к довоенной поре, была одна из самых дорогих, — начал свою статью Анатолий. — Снимок, размером чуть больше почтовой открытки, исполнен мастером-фотографом, он отлично сохранился, разве что пообтерся у уголков. Он и она, жених и невеста, элегантная пара в свадебных туалетах той поры. Девушка с белой вуалью поверх головы, в облегающем платье, подчеркивающем стройную фигуру, и жених в темном смокинге, светлой бабочке и лайковых перчатках просто неотразимы! Эти молодожены — мой дядя Суля и его жена Ида в 1940-м, за год до начала войны.
Любовь их оказалась яркой и романтичной. Родной брат моего отца встретил красавицу из Бухареста на морском курорте, привез ее к себе в Черновцы, с тех пор Суля и Ида не разлучались. Начало войны застало нашу семью врасплох. В провинциальных Черновцах среди евреев даже ходили слухи о весьма лояльном отношении к ним немцев. Дед Анатолия Иосиф и его старший сын Даниил решили остаться в городе, но мой папа и Суля, которым знакомый полковник-танкист рассказал об истинном положении дел и зверствах фашистов, отправились с семьями в Одессу. Переубедить деда и Даниила им не удалось, и больше мы их никогда не видели. Их поныне свято хранимые имена ушли в никуда, канули в вечность.
Неподалеку от Одессы шли жестокие бои, там пути отца и дяди с тетей Идой разошлись. Последним эшелоном, под бомбежками, наша семья вырвалась из приморского города на восток, на платформе с углем мы доехали до Урала. О судьбе Сули и Иды ничего не было известно, и лишь спустя полвека, уже после перестройки, отыскались ее следы в Израиле. Недавно я встретился со своей тетей и услышал фантастическую историю о судьбе еврейской девушки, которую в первые дни войны сам Господь спас от неминуемой гибели.