— Забудь об этом. — Марк смахнул несколько осколков разбитого ветрового стекла с пассажирского сиденья, затем положил пистолет Бенни рядом на случай еще одного нападения. — Это не твоя вина.
— Моя.
— Нет. Это было стечение обстоятельств. Ирония судьбы. Если так, то мы оба оплошали.
Спустя какое-то время, пока Марк молча обдумывал признание своего брата, они остановились на красный сигнал светофора. Ветер поменял направление, и Марк воспользовался моментом, чтобы вытереть брови, рот и нос платком.
— Мы тогда сделали все неправильно, да? — спросил Марк.
Бенни, соглашаясь, вздохнул в ответ.
— А сегодня? — Он взглянул в зеркало заднего вида. — Сегодня у нас получится?
— Не знаю, можем спросить у радиооракула, — пошутил Бенни, несмотря на свои боли.
Радиооракул.
Одно только слово вызвало рой воспоминаний, такой же густой, как снежинки, снова залетающие в машину.
Если он не ошибался, они дали последний концерт в ту ночь, когда утопили отцовскую машину в озере.
— Попробуем? — спросил Марк.
— Да, — воскликнул Бенни и закашлялся. А может, и рассмеялся, было сложно разобрать. Они как раз повернули на Хеерштрассе.
— О’кей, вопрос: дорогой радиооракул, как сегодня все закончится?
Он ускорился до пятидесяти километров в час и на ощупь включил радио.
«Реклама».
— У нас нет времени, давай следующую радиостанцию!
Марк включил автоматический поиск — сначала джаз, потом классическая музыка. Затем была либо болтовня, либо новости. Лишь с седьмой попытки у них получилось.
— I know, I know what’s on your mind, — пел высокий своеобразный мужской голос. — And I know it gets tough sometimes.
— Ну, еще бы, — крикнул Бенни.
«Я знаю, о чем ты думаешь. Иногда все непросто».
Марк обернулся.
— Ты знаешь, кто это?
Его брат закрыл глаза и с сожалением пожал плечами. По травмам на его опухшем лице можно было представить, какую боль он испытывал.
— Ты? — едва слышно спросил он.
Они добрались до обледеневшего моста, который вел через реку Хавель, и колеса начали скользить. Марк поехал медленнее, хотя ему не терпелось как можно скорее добраться до клиники. Туда, где позаботятся о Бенни.
И где Сандра как раз рожает их ребенка?
Он был почти счастлив, что его мозг отвлекся на детскую игру в радиооракула. Так ему не надо было думать о том, что он ехал на роды своей погибшей жены.
— Сейчас скажу, — ответил он, когда начался припев.
— Cause it’s all right, I think we’re gonna make it.
Марк вытер рукавом лицо. Казалось, что кожа, губы и даже язык онемели. Но скоро они будут на месте. Он уже видел размытые очертания здания.
Клиника Зеннера стояла на границе Шпандау и Шарлоттенбурга. Большинство зданий комплекса насчитывали два-три этажа, и с Хеерштрассе их не было видно за густыми деревьями. Только пятнадцатиэтажная новая высотка, в которой размещался отель для родственников пациентов и курортников, возвышалась, как фаллос, и служила ориентиром для водителей: здесь пора было включать поворотник, если ты хотел попасть на концерт в Вальдбюне.