— Нет, — покачала головой Виолетта. — Это мое. При чем тут вообще ты?
— Я ее люблю.
— Разве можно полюбить оболочку, в которой спит душа?
— Откуда ты знаешь? Кто тебе сказал, что Любина душа спит? Она живая. Просто тебе кажется, что она спит.
— Ты псих.
— Ты это уже говорила.
— Ну, так повторю еще пару раз, поскольку это констатация факта. Ты псих. Псих?
— Это моя проблема.
— Это моя сестра. А я не хочу, чтобы ее мужем стал псих.
— А кто еще захочет этого?
— Я ее вылечу.
— Я тоже собираюсь ее вылечить.
— Твое желание — чистой воды эгоизм?
— А мне кажется, что это ты эгоистка.
— Вот как?
Она поднялась.
— Сейчас я просто тебя ударю.
— Пожалуйста, — серьезно улыбнулся он ей. — Тебе так будет легче?
Она хотела ему сказать обидные, резкие слова, но посмотрела в его глаза и поверила ему.
Села обратно и покорно спросила:
— Когда ты собираешься жениться?
— После того, как мы уладим твои дела с Фрайманом, — спокойно ответил он. — Для меня всегда сначала дела, а потом уже личное.
Снова в душе у Виолетты появилось подозрение, что все делается затем, чтобы привязать к себе покрепче именно ее, Виолетту, — ну куда она денется, если ее Любка будет от него зависеть? Он словно прочитал ее мысли, потому что последующая фраза явилась своеобразным ответом на ее подозрения:
— Я не собираюсь делать тебя своей рабой. Все, что я делаю для тебя, я делаю ради Аниной памяти. Если бы она была жива, она сделала бы это сама. Понимаешь, Виолетта, когда Аня узнала, что у нее рак и ей осталось совсем мало, она просила меня, чтобы я сделал для тебя все, что смогу.
Она постоянно испытывала вину за то, что с тобой случилось. Можешь мне поверить — Люба тут совершенно ни при чем. Если бы ты была бездарностью, я все равно женился бы на твоей сестре, вылечил бы ее, потому что мое отношение к ней никакого касательства к тебе не имеет. Но ты талантлива, Виолетта. Аня была стопроцентно права. Могу сразу тебя предупредить: не такое уж это счастье — оказаться на олимпе нашего шоу-бизнеса. И твоя жизнь запросто может превратиться в сплошную борьбу за место под шоу-солнцем. Причем противники у тебя будут подлые, способные сломать и утопить тебя. Но Господь дал тебе голос. Если однажды ты захочешь уйти со сцены, я пойму тебя. Петь можно и в церковном хоре. Но попытаться надо. Хотя бы затем, чтобы не укорять ни себя, ни меня, что мы не пытались изменить твою жизнь.
Она подумала немного и кивнула:
— Хорошо. Попытка ведь не пытка, правда? И… — Она опустила на секунду глаза и очень тихо добавила: — Знаешь, я тебе верю. Не знаю почему, но верю… Может быть, Любка и в самом деле станет счастливой рядом с тобой?