Дребезжание фарфора заставило Анри поднять голову.
Миллисент Уитли — Милли — вошла с чайным подносом. Она молча поставила поднос на столик перед ним. Свое мнение о происходящем она не высказала — молчания достаточно.
Анри знал, что Синния разговаривала с матерью об их отношениях и о его отказе надеть ей на палец кольцо. Милли ни разу ни слова ему об этом не сказала. Она слишком аристократична для этого, и манеры у нее безупречны.
Сегодня, однако, она своим видом дала понять, что желает ему подавиться птифуром.
— Спасибо, мама, — сказала, вернувшись, Синния.
— Съешь сэндвич. — Мать указала на аккуратные треугольнички на блюде. И, направляясь с пустым подносом к двери, произнесла, обращаясь к дочери: — Ты ведешь себя как мегера.
— Черт возьми! Надеюсь, что не свела на нет свои шансы получить предложение о браке.
Мать со стуком захлопнула дверь, а Синния скорчила гримасу.
— Как твое здоровье? — спросил Анри, ухватившись за этот вопрос, как за спасательный круг.
Синния присела на край кресла и взяла сэндвич.
— Никаких проблем. Набираю вес, за калориями я не слежу, но стараюсь избегать ненужных. Пью чай без сахара, не ем майонез и сладости.
Он кивнул, глядя, как она есть сэндвич — обычный тунец с кусочком помидора между двумя тостами. Губы у нее стали более пухлыми… и тянули их поцеловать.
— Других женщин не было, — тихо произнес он. Очень тихо.
Она чуть не подавилась, поднесла руку ко рту и потянулась к чашке с чаем.
— Я готова быть вежливой, но давай договоримся быть честными. Согласен?
Он ждал, чтобы она на него посмотрела, но она смотрела в тарелку.
Черты ее лица стали мягче и еще прелестнее. Более женственные. На ней не было макияжа, волосы скреплены заколками на затылке, но по‑прежнему очаровательна.
Он хотел ее. Хотел каждую часть ее тела.
Анри резко встал и отошел в сторону.
— Не было никаких других женщин, — повторил он. — Я не намерен снова это говорить.
Да, он чувствовал себя обманщиком, если позволял другой женщине всего лишь положить руку ему на предплечье. Их связь с Синнией была такой же основательной, как у альфа‑волка, лидера и вожака, на котором оставила след его подруга.