А что теперь? Теперь он рад, что у него есть прекрасное оправдание снова уложить ее в постель.
— Интересно, как долго ты рассчитывала играть со мной в прятки? Если бы у тебя был один ребенок, то ты могла бы убедить прессу, что отец кто‑то еще. Притворилась бы, что твоя неверность стала причиной нашего разрыва. Но двойня? Разумеется, все сообразят, что они мои, и пресса придет в полное неистовство. Они точно близнецы?
— Плацента одна, — пожала плечами Синния. — Выходит, что в твоей семье это случится в третий раз. Я сыграла в лотерею, и вот он, выигрыш…
Шутка не удалась.
Синния закончила с сэндвичем и теперь пила чай, наморщив лоб. Его всегда тянуло разгладить поцелуем складочки, когда она бывала вот такая задумчивая. А она всегда отмахивалась, говорила, что он мешает ей сосредоточиться. Он все равно целовал ее в лоб, а после… после целовал в губы и переходил к постельным ласкам. Наверное, поэтому он так любил ее нахмуренный лоб.
Синния потерла двумя пальцами переносицу.
— Знаю, я была обязана сообщить тебе, — уныло промямлила она. — Я откладывала это, потому что знала, что ты скажешь и как поступишь… — Она опустила руку и твердо закончила: — Я не хочу выходить за тебя.
За всю жизнь ему пришлось выслушать много слов, простреливших его насквозь: «Треллу похитили», «Отец умер». И теперь: «Я не хочу выходить за тебя».
Разум подсказывал, что злость исходит от обиды, и обидел ее он, оскорбил пренебрежением, отпустив с насмешкой. Не стал биться, чтобы ее удержать.
Неужели он убил то, что она чувствовала к нему?
Он тоже потер переносицу.
— Тебе все‑таки придется сделать это, — заявил он.
— Нет. Я…
— Синния, — прервал ее Анри, — если ты хочешь продолжать работу, то я устрою все, что касается твоей карьеры. Я дам тебе все, что угодно, все, что ты у меня попросишь, но ты сегодня уедешь со мной. Наши дети должны быть защищены. Я не намерен это обсуждать.
— Нет. Разведенные люди воспитывают же детей врозь. Если ты хочешь увеличить мою охрану, это твое право, но я прекрасно справляюсь сама.
— Да ну? — Он потер щеку и бросил взгляд на задернутые шторы. — Мне раздвинуть шторы, чтобы мы увидели, как тебе удается скрываться от назойливых глаз?
— Уж не ты ли притащил сюда эту свору?
— Тебе известно, какая у меня жизнь.
— Известно! — выкрикнула она. — И я смирилась с твоими охранниками и со всеми интернет‑троллями, я ни разу даже не пискнула, потому что согласилась быть с тобой. Я могла бы уйти в любую минуту, если бы меня не все устраивало. А вот сейчас я это сделала! Поэтому не проси меня дать подписку до конца жизни. Не пытайся заставить.