Он никогда не говорил о похищении, и Синния была потрясена.
— Страшно вспоминать, что испытала мама. А что они сделали с Треллой? Я не хотел внести в свою жизнь еще больше страданий, заведя детей. Звучит трусливо, я знаю, но я не могу добровольно пойти на это.
— Мне очень жаль. — Синния понимала, что он никогда ее не простит.
Он взял в ладонь ее лицо.
— Не надо жалеть. Ни тебе, ни мне — не надо. Я буду беспокоиться о наших детях всю жизнь, но я не жалею о том, что я их отец.
Не жалеет? Синния едва видела его из‑за распухших от слез век. Неужели слабая надежда все‑таки есть?
Он провел большим пальцем по ее щеке, посмотрел на ее живот и очень осторожно положил руку на упругую округлость.
— Эти дети желанны. Обоим родителям. Oui?
Ей тепло. Радость прострелила ее, она закрыла глаза, прижалась головой к его ключице, чувствуя, как кусочки ее разбитого сердца складываются и склеиваются.
— Да, — дрожащим голосом ответила она, ощущая, как его рука осторожно гладит ее тело. Это волшебство.
— Синния, как же там помещаются двое? Это невероятно.
Словно поняв, что он, их отец, хочет с ними поздороваться, внутри живота прокатилось едва уловимое движение. Синния тихонько засмеялась:
— Чувствуешь?
— Ш‑ш‑ш. — Он затаил дыхание, и они оба застыли.
Толчок пришелся как раз на то место, где лежала его горячая ладонь. Анри с изумлением прошептал:
— Это действительно они?
— Ты можешь не шептать. Они не спят. — Синния подняла на него лицо и улыбнулась. Он не станет сдерживать любовь к собственным детям. В глубине души Синния всегда это знала, но все же какое облегчение увидеть своими глазами проявление у него родительской любви.
— Никогда не представлял ничего подобного. — Он подвинулся, чтобы она смогла положить голову ему на плечо.
Она расслабилась, но… она должна задать ему вопрос. Должна. И с трепетом спросила:
— Ты действительно не ненавидишь меня за это? Клянусь, я не специально.
Последовала пауза. Затем его серьезный голос прозвучал у нее под ухом:
— Я знаю. И я никогда не смог бы тебя ненавидеть.
Не «Я люблю тебя». Даже не «Ты мне не безразлична». Просто «Я никогда не смог бы тебя ненавидеть».
Она опять упала духом и закрыла глаза. Неужели он сдерживает порывы сердца, потому что опасается слишком глубокой привязанности? Неужели любовь к ней ему навредит? Неужели он постоянно должен быть начеку?
Она вдруг представила его пятнадцатилетним подростком, который переживает за пропавшую сестру. Синния коснулась его груди и уткнулась ему в шею. Ничего не говоря, но предлагая запоздалое утешение.
— Ты передумала,