Голубая радужка ее глаз затуманилась от желания, и она прижалась к нему всем телом, плечи поникли — она сдалась.
Он выругался, взял в ладони ее лицо и поцеловал, призывая себя к сдержанности, осторожности, но, черт подери, как же долго он был без нее. Он завладел ее ртом, наслаждаясь тем, чего был лишен. Он забрал в кулак шелковистые локоны — сколько раз они касались его обнаженной кожи! — а другую руку положил на спину между лопаток, и целовал, целовал все, куда только мог дотянуться.
Синния прижала его голову к себе, запустила пальцы в волосы, открыла рот, чтобы ощутить его язык, царапала зубами ему губы. Потом обвила его плечи и согнула колено у него на бедре.
Она стонала, и он помнил этот стон — она просит отнести ее в постель.
У Анри горела кожа, огненное чудовище сейчас поглотит их обоих. Он зубами провел по ее горлу к плечу. Обычно, когда он целовал ее в это место, она дрожала и задыхалась от страсти, таяла в его руках. И сейчас происходит то же самое.
«Моя».
— Анри, — призывно простонала она.
Она беременна, он не должен этого забывать.
— Идем в постель, — сказал он.
— Черт бы тебя побрал, — прошептала она с отчаянием, полным боли. — Мне нужно больше, чем секс!
Синния успела принять душ, одеться, наложить макияж, когда Анри, постучав, вошел к ней в спальню. Как всегда, все у него безукоризненно: белая рубашка без единой складочки, брюки с кожаным ремнем облегают мускулистый зад.
— Поторопись. Я хочу, чтобы ты присутствовала на нескольких моих встречах.
Она заставила себя посмотреть ему в глаза в первый раз после того, как он вышел от нее прошлой ночью на террасу под моросящий дождь.
Синния спала плохо и полночи просидела на краю кровати, подавляя искушение пойти к нему… и к черту все ее принципы.
Может, всему виной ее упрямство, о чем иногда говорила ей мама? Синния так не считала. Анри — тот мужчина, которому легко уступить. Потеряться в его объятиях. Если она снова начнет предаваться сексу с ним, то он завладеет ею полностью, и она попадет в зависимость от него. Она не может себе этого позволить, потому что тем самым проявит слабость.
Но он всегда будет сильнее ее, и это раздражает, нервирует, особенно когда он уверенной походкой — походкой пантеры — направился к ней.
— Это твое. — Он положил открытый конверт на туалетный столик.
Синния узнала конверт, и сердце упало. Это был конверт, посланный с курьером, с адресом, написанным ее рукой. Она запихнула туда все украшения, которые он ей дарил, и отослала ему обратно сразу после их разрыва.
Выражение его лица было неумолимым. Враждебным.