Что касается прессы, то ей стало известно о переговорах из французских источников. Французская разведка доложила о происходящих в Лондоне переговорах Даладье и Бопнэ, которые пришли в негодование, узнав о столь грязных маневрах своего союзника. Настроение французских руководителей еще более ухудшилось, когда они узнали, что их посредник сэр Джозеф Болл был направлен Чемберленом к Вольтату, чтобы информировать последнего о планах проведения этой осенью общих выборов и в связи с этим о необходимости как можно скорее начать англо-германские переговоры. Поэтому французы, понимая, что английская общественность и парламент разделят с ними свое возмущение этими закулисными действиями, решили дать возможность сведениям о переговорах просочиться в английскую прессу.
До сих пор интригующей загадкой остается личность англичанина, который первым сообщил французам эту новость. По указанию Чемберлена ни кабинет, ни Форин Оффис не получали никаких подробностей о том, что происходило; они считали, что встречи Вильсона с Хадсоном и Вольтатом носили неофициальный характер. Однако сам Вильсон не имеет никаких сомнений относительно личности виновника разглашения тайны, и в его голосе звучит раздражение, когда он говорит о нем. «Конечно, это Хадсон разболтал об этих переговорах», — заявил он.
Министр впешнсй торговли, очевидно, лгал Чемберлену и Вильсону, заверяя их в своей искренности, и саботировал их усилия.
Прочитав донесение Вольтата о переговорах с Вильсоном, и особенно те разделы, в которых намекалось па возраставшую антипатию к гарантиям Польше, Риббентроп позвонил в Лондон и попросил выяснить дополнительные подробности, а затем вызвал из Лондона в Берлин своего специального эмиссара Фрица Хессе. Доклад Хессе о настроениях Чемберлена вместе с двумя последними донесениями от Дирксена еще раз убедили Гитлера в верности его интуиции. «Необходимо констатировать в порядке общего предварительного замечания, — писал Дирк-сон.— что Великобритания не брала на себя стопроцентного обязательства поддержать Польшу в любом конфликте. Это противоречило бы английской политике всегда оставлять для себя лазейку». Затем, после дальнейшего длительного разговора с Вильсоном, Дирксен писал: «Вильсон подтвердил, что заключение англо-германского союза сделало бы английские гарантии недействительными... и позволило бы Англии выйти из затруднительного положения в отношениях с Польшей».
В качестве комментария к предложению Чемберлена предоставить нацистской Германии заем в миллиард фунтов стерлингов (или 500 миллионов) можно напомнить следующее. Почти в это же самое время в Лондоне находилась польская делегация, добивавшаяся займа для ускорения программы вооружения. Поляки просили у своего союзника 500 миллионов фунтов стерлингов, однако англичане им ответили, что это слишком большая сумма, и предложили 8 миллионов 500 тысяч фунтов стерлингов, но даже эта сумма так и не дошла до поляков.