Ноэль не сказал Беку, что инициатива относительно конференции исходила не от итальянцев, а от французов, которые попросили графа Чиано скрыть это обстоятельство от поляков и англичан. Когда он возвращался по затемненным улицам в посольство, издали доносились взрывы авиационных бомб. В тот день немецкими самолетами было совершено пятнадцать воздушных налетов на окрестности Варшавы. В воздухе запахло порохом и гарью пожаров.
В Лондоне все еще носился дух умиротворения. Гарольд Никольсон, член «группы подстрекателей», возглавляемой Черчиллем и Иденом, которая всегда выступала против политики Чемберлена, покинул здание парламента, весьма озабоченный. Премьер-министр зачитал предупреждение, которое в тот вечер он намеревался передать немцам через посла. Но почему предупреждение, а не ультиматум, ведь обе страны обязаны оказать Польше помощь?
В тот вечер Никольсон направился к Гарольду Макмиллану и Рональду Три, членам парламента, принадлежавшим, как и он, к «группе подстрекателей». Туда же вскоре прибыл и Иден, являвшийся лидером этой группы.
Восемнадцать месяцев назад Чемберлен прямым обманом и грязными трюками отделался от Антони Идена. В этот вечер, как ни в чем не бывало, он решил просить Идена войти снова в состав кабинета, ибо положение премьер-министра стало опасным; даже его самые стойкие сторонники из правого крыла начинали роптать против него, и тучи сгущались, готовые разразиться сокрушительным громом над его головой. Здесь следует отметить самонадеянность Невиля Чемберлена и знание им тщеславия людей: Иден выслушал предложение премьер-министра и решил принять его.
Но не только Иден. Чемберлен питал наиболее сильное отвращение к Уинстону Черчиллю, но теперь нуждался в его неукротимой воинственности, чтобы подкрепить свое положение. Премьер-министр послал за Черчиллем. Согласится ли и Черчилль войти в состав его кабинета?
Черчилль согласился. Несмотря на навалившиеся на премьер-министра неприятности, теперь он мог позволить себе ухмыляться от удовольствия: от двух самых ожесто-364
ченных и самых сильных политических противников он откупился. Какие бы еще опасности ни угрожали ему, они уже не были страшны; теперь никому не удастся свалить его.
2. Наконец
Вею субботу 2 сентября правители Англии и Франции — Чемберлен и Галифакс в Лондоне, Даладье и Бонна в Париже — отчаянно изворачивались, пытаясь обойти западню, которую сами себе приготовили. Выхода не было никакого, но этого они еще не были в состоянии понять. Они страстно прислушивались к любым слухам о посредничестве, исходившим из Рима, и плотно затыкали уши, чтобы не слышать разрывов бомб и снарядов, доносившихся из Польши.