Американским послом во Франции в 1938 году был Уильям С. Буллит ’, человек энергичный, прямой, истинный друг французов. Однако, как и большинство людей на важных постах во Франции того времени, он был настроен пессимистически. За несколько месяцев до появления здесь Линдберга он говорил министру внутренних дел США Гарольду Икесу, что, по его мнению, надвигается война, в ходе которой Париж и другие крупные города Европы будут уничтожены.
Остается загадкой, как Буллит не понимал, что своим пессимизмом он еще больше усиливает уныпие среди французов; как дипломат, представляющий Соединенный Штаты, он вряд ли хотел запугать французов с целью побудить их денонсировать договор и покинуть своего маленького и мужественного чехословацкого союзника. С другой стороны, вряд ли он мог думать, что Линдберг скажет какие-либо слова утешения своим слушателям.
9 сентября 1938 года американский посол устроил званый обед в замке Шантий, на котором главным гостем от французов оказался министр авиации Ги ля Шамбр. Французским военно-воздушным силам в этот период исключительно не везло в руководителях, ибо ими оказывались люди, уверовавшие в свое поражение еще до начала войны, а ля Шамбр был одним из самых убежденных пораженцев. Он был сторонником министра иностранных дел Жоржа Бонпэ, приверженца политики умиротворения. Друзья ля Шамбра находились в контакте с Отто Абецом, специальным эмиссаром, направленным Германией в Париж для установления дружеских связей и контактов в интересах нацистов.
Министр авиации прибыл на званый обед, вооружившись скверными известиями, полученными от Вьюлемена. «Положение совершенно отчаянное, — говорил он. — Немцы вырвались так далеко вперед, что, вероятно, французам в течение многих лет не удастся догнать их. Герма-
>1 Активный «мюнхенец», о взглядах которого может свидетельствовать следующее письмо, направленное им Рузвельту в мае 1938 года: «Как я считаю, наступила бы величайшая трагедия, если бы Франция в целях оказания помощи Чехословакии предприняла наступление на линию Зигфрида... Результат может быть единственным: полное разрушение Западной Европы и большевизм от одного конца континента до другого...» (Овсяный И. Д. Тайна, в которой рождалась война, стр. 211—217.) — Прим. ред.
ян я ежемесячно выпускает от 500 до 800 самолетов, в то время как Франция — всего 45—50, а Англия — только 70 самолетов». На самом деле это были сильно преувеличенные данные: немецкая авиационная промышленность в это время переживала кризис, и Геринг был сильно обеспокоен состоянием своей авиации.