На этот раз Гитлер излагал свои планы в отношении Чехословакии. Его обвели в Мюнхене, говорил он; его противники сговорились между собой взывать к лучшим его чувствам, к сентиментальности, и преуспели в этом. Он позволил убедить себя, что будет лучше решать всю проблему постепенно. В неожиданной вспышке гнева оп добавил, что немецкий народ в данном случае оказался сообщником коварных сил Запада, ошибочно воздействуя на «слабую, человеческую сторону» его характера, и что он уступил, так как неожиданно понял, что немецкий народ не готов к кровопролитию и жертвам, которые нужны ради новой Германии.
«Но теперь мне все ясно, — сказал он. — С моей стороны было глупо позволить убедить себя. Но теперь с этим покончено. Я возвращаюсь к своему первоначальному плану. Я полон решимости включить всю Чехословакию в рамки германского рейха. И осуществлю это скоро».
Варлимонт отмечал, что на этот раз оцепенели не только слуги и присутствовавшие здесь деревенские жители, по и генералы, особенно командующий немецкими войсками в этом районе генерал Герд фон Рундштедт, сомнения которого в подготовленности германских вооруженных сил не уменьшились и после Мюнхена. И здесь он позволит себе осторожно заметить Гитлеру, что «это была бескровная победа, однако занятие Праги, безусловно, будет совершенно иным делом!»
Гитлеру это замечание послужило поводом, чтобы произнести целую тираду против своих генералов и об отсутствии у них должного мастерства и опыта. «Я был шокирован, — сказал он, — неумелостью и неспособностью армии во время занятия Судетской области. Хотя Германии и не надо было вести боевых действий — за что следовало благодарить скорее меня, а не верховное командование, — это была все же дорогостоящая операция, и Рейхсбанку пришлось опустошить свой кошелек, чтобы оплатить ее.
Я считаю, что для осуществления следующего этапа в Чехословакии не потребуется мобилизации, времени и денег для такой мобилизации. Нам не потребуется армия для захвата Богемии и Моравии. Это будет осуществлено — вся подготовительная работа будет проведена — политическими средствами. — Гитлер обернулся к Кейтелю и Рундштедту: — Все, что от вас требуется, это верить в своего фюрера и держать армию в готовности выступить. Положитесь на меня. Войны из-за этого не будет. Теперь я знаю своих противников. Они не будут из-за этого воевать. Вся моя просьба к вам состоит в том, чтобы вы держали вооруженные силы в готовности войти в Чехословакию. Никакой мобилизации. Никаких лишних расходов. Чехи могут завизжать, но мы их схватим за горло раньше, чем они крикнут. Да и вообще, кто им придет на помощь?»