— Нашла место для экскурсии!
— А чем оно хуже любого другого? Тихо, красиво и… интересно.
— Что здесь интересного? Могилы и могилы.
— Не скажи, могила могиле рознь. Вот эта, смотри, завалена, памятник и оградка проржавели. Зато рядом, смотри, черный гранит, в ограде чугуна тонны на две, внутри все плиткой выложено, цветник какой оригинальный. А ведь парни почти ровесники: этому двадцать шесть лет, а этому двадцать четыре. И умерли в один месяц. А похоронены по-разному.
— Слушай, да ты просто извращенка какая-то. Я и не думал…
— Нет, это не я извращенка. Как раз не я. Ты говоришь — Запад. На Западе тоже разные кладбища. Где-то — фамильные склепы, участки на всю семью. А где-то — ровные ряды одинаковых надгробных плит, где только имя и даты рождения и смерти. Все унифицировано, никаких различий. Неважно, какой ты пост занимал и насколько был состоятелен при жизни, смерть всех уравняла. В таком подходе есть своя прелесть.
— Дорожки там асфальтируют на любых кладбищах. А у нас…
— Если бы только дорожки. Россия, специфика… Здесь есть более любопытные отличия, куда более любопытные.
— Какие же?
— Ну, об одном я уже сказала. Заброшенные, нищие могилки соседствуют со скульптурным великолепием. Вряд ли это еще где есть в мире. Везде, как правило, свои лежат со своими. И на Руси испокон веков так было. У Владимира Бенедиктова, поэта прошлого века, есть такие стихи:
… Один еще открыт нам путь — и нас уважат,
Я знаю, как придет святая череда,
"Не воспрещается, — нам у кладбища скажут, —
Пожалуйте сюда!"
На дрогах нас везут, широкую дорогу
Мы видим наконец и едем без труда.
Вот тут и ляжем мы, близ церкви, слава Богу!..
Но нет — и тут беда!
И мертвым нам кричат: "Куда вы? Тут ограда:
Здесь место мертвецам большим отведено,
Вам дальше есть места четвертого разряда,
А тут — воспрещено!
— Так что, либо традиция, либо унификация. Раньше у нас этого как-то придерживались: на Власихинском кладбище, скажем, для блатных свои места, "близ церкви" или в "Афганской аллее", для прочего люда — свои, "четвертого разряда". А на более новых, что здесь, что на Михайловском, сам видишь.
— Ну ты точно сдвинулась по фазе: все кладбищенские дела знаешь!
— И еще, — игнорируя замечание приятеля, продолжала девушка. — Как тебе это нравится? — она подбежала к одной из могил.
— Ну и что такого? — непонимающе пожал плечами парень.
— Как что такого?! Разве это не умилительно?
Прямоугольник надгробной плиты, на которую указывала девушка, был аккуратно обернут черной полиэтиленовой пленкой и перевязан веревкой.
— Люди хотят, чтобы памятник зимой не пострадал от непогоды.