Голос гнома стих. На лице Томджона появилось выражение вежливой и слегка снисходительной озадаченности, которое Хьюэл хорошо знал и побаивался.
– В общем, забавно было, – заключил гном больше для себя. Он знал, что другие никогда не разделят его чувств. Если в сцене нет торта с кремом, чего ж в ней смешного?
Томджон свесил ноги с кровати и потянулся за штанами.
– Не хочу больше спать. Который час?
– Чуть за полночь, – ответил Хьюэл. – И ты знаешь, как твой отец отзывается о тех, кто поздно ложится.
– А я не ложусь, я рано встаю. Рано вставать очень полезно для здоровья. Еще я приму весьма полезный напиток. Можешь пойти со мной, – прибавил Томджон, – заодно присмотришь.
Хьюэл с сомнением поглядел на парня.
– Ты знаешь, что говорит твой отец о выпивке.
– Знаю. Что постоянно напивался в молодости. Что мог всю ночь крякать эль, а потом пойти домой в пять утра, разбивая по дороге стекла. Что был крепким малым, не чета нынешним слабакам, те вообще пить не умеют. – Томджон посмотрел в зеркало и оправил дублет. – Знаешь, Хьюэл, я так думаю, ответственность за свое поведение приходит с возрастом. Как варикоз.
Гном только вздохнул. Об умении Томджона запоминать все неосторожно ляпнутые истории ходили легенды.
– Ладно. Один стакан. И где-нибудь в пристойном месте.
– Конечно, – пообещал Томджон и поправил шляпу с пером. – Кстати, а как именно можно крякать эль?
– Это значит пить, но по большей части расплескивать, – пояснил гном.
Как вода Анка была гуще и населеннее обычной речной, так и воздух в «Залатанном барабане» был спертее нормального и напоминал сухой туман.
Эта удушливая атмосфера выплеснулась на улицу, когда на глазах Томджона и Хьюэла какой-то мужик стремительно покинул помещение через черный ход и не коснулся земли, пока не врезался в стену на противоположной стороне улицы.
Из помещения вышел огромный тролль, нанятый владельцами с целью поддержания порядка, вытащил еще пару обмякших тел, уложил на брусчатку и пнул по чувствительным местам.
– А шумное местечко, не так ли? – спросил Томджон.
– Похоже на то, – ответил гном и поежился. Он ненавидел таверны. Люди то и дело норовили поставить кружки ему на голову.
Парочка быстро прошмыгнула внутрь, а тролль поднял одно бессознательное тело за ногу и постучал маковкой по булыжникам в попытках вытряхнуть что-нибудь ценное.
Пить в «Барабане» было что нырять в болоте, вот только в болоте аллигаторы не станут сперва обчищать ваши карманы. Две сотни глаз проводили новоприбывших к бару, сотня ртов застыла посреди питья, ругани или мольбы, девяносто девять бровей сошлись на переносицах от усилий определить, подпадают гости под категорию А (те, кого надо бояться) или под категорию Б (те, кого можно запугивать).