– Был у вас на прошлой неделе. Ох и закатили ж вы представление! Про парня и девушку, которую выдали за старика, а другой парень сказал ей, что первый помер. Она возьми и отравись, а тут вскрылось, что другой парень оказался тем первым, просто не мог ей признаться… – Громодав остановился и шумно высморкался. – А в конце все умерли. Такая трагедия. Честно скажу, рыдал всю дорогу домой. Девушка такая бледненькая была.
– Грим номер девятнадцать и слой пудры, – весело поведал Томджон. – Плюс немного коричневых теней на глаза.
– Чего?
– И пара свернутых носовых платков под жилетом, – прибавил Томджон.
– Что он несет? – спросил гном у, за неимением иного слова, честной компании.
Хьюэл улыбнулся своему пойлу.
– Прочти ему монолог Греталины, – предложил он.
– Сейчас.
Томджон встал, стукнулся макушкой и, в качестве компромисса, опустился на колени. Прижал руки к тому, что мог бы назвать бюстом, кабы имел иной набор хромосом, и завел:
– Лжецом я назову того, кто скажет: нынче лето…
Несколько минут все в гробовой тишине слушали юного актера. Один гном нечаянно уронил топор, и остальные сердито зашикали на невежу.
– …и тает снег. Прощай, – закончил Томджон. – Потом надо выпить из фиала, упасть за здание, а самому быстренько сбежать по лестнице, скинуть платье, натянуть камзол Второго комического стража и появиться слева. «Привет тебе, мой добрый…»
– Достаточно, – тихо перебил Хьюэл.
Несколько гномов рыдали, уткнувшись в шлемы. Все дружно шмыгали носом.
Громодав промокнул глаза кольчужным платком.
– Ничего печальнее отродясь не слышал, – признался он и вдруг уставился на Томджона. – Погодите. Он же парень. А я голову потерял от той девчонки на сцене! – Гном пихнул Хьюэла: – Он, часом, не эльф?
– Стопроцентный человек, – ответил тот. – Уж поверь, я знаю его отца.
Сам же Хьюэл в очередной раз посмотрел на шута, что сидел с открытым ртом, затем снова на Томджона.
Нет. Показалось.
– Эт актерство, – пояснил Хьюэл. – А хороший актер кого угодно изобразит.
И почувствовал, как взгляд шута буравит его короткую шею.
– Да, но выряжаться женщиной немного… – с сомнением начал Громодав.
Томджон скинул башмаки, присел так, что оказался на уровне гнома, смерил того оценивающим взглядом, а затем сложил черты лица в нужную гримасу.
Теперь рядом стояли два Громодава, только один повыше и знакомый с бритвой.
– Здорово, здорово, – произнес Томджон, точно копируя голос гнома.
Трюк вызвал оглушительный успех у местной публики, что не отличалась высокими запросами. Пока гномы собирались вокруг парочки, Хьюэл почувствовал, как кто-то тихонько коснулся его плеча.